Диктатор

Если абстрагироваться от канона, то Снейпа, хоть он и ведет себя как полный гандон, понять в чем-то можно. Виноват в происходящем даже не он, а дурацкая кадровая политика Дамблдора. Ну кто поставит профессора физики, лауреата многих премий и званий, преподавать пятиклашкам начальные знания? Он им про дифференциальное исчисление, высшую алгебру и теорию струн, а они в ответ не могут правильно составить и рассчитать простейшее линейное уравнение движения. В итоге бесятся и тот и другие. Так и Снейп. Куда ему преподавать детям? Максимум — высшие зелья шестому-седьмому курсу, и то под вопросом, а вообще, его место в лаборатории. Типичный же "маньяк ученый".

Последовавшие выходные нанесли моим планам не выделяться сокрушительный удар, причем с совершенно неожиданной стороны. Предпосылки к этому были мною, пусть и по объективным причинами, проигнорированы, поэтому удар оказался вдвойне болезненным. Я говорю о социализации вообще и о приятельском общении в частности.

Это же чертовы дети! О чем может говорить нормальный взрослый с обычным среднестатистическим пятиклассником? О его мелких шалостях и таких же мелких, с высоты прожитых лет, проблемах? Ну час, ну два, ну день от силы, а потом он взвоет. Оба взвоют! Почему все попаданцы, не только в поттериану, а вообще, никогда не учитывают этот момент? Как можно спокойно жить и общаться, если, например, для меня психологически тот же Снейп — ровесник или чуть младше? Дамблдор — отцовского возраста, а ничуть не дедушка, Макгонагалл и Спраут — чуть старшие возрастом сотрудники, а профессор Аврора Синистра, в отличие от фильма ничуть не чернокожая, — молоденькая и интересная девушка. Старшекурсницы, даже самые зрело выглядящие, видятся милыми девочками и не вызывают никаких естественных чувств и позывов, а ровесницы проходят по рангу мерзких подсудных извращений. Что будет со мной, когда пойдет гормон, даже страшно подумать...

И при всем при этом очень глупо относиться к детским проблемам свысока. Грубо отобранная в детстве конфетка может лет через десять вернуться ударом ножа в спину. Просто по болезненности переживаний она настолько же сильна, как и угнанная в зрелости машина или уведенная жена. К тому же дети быстро растут, а с ними растут их возможности по причинению неприятностей.

Ко всему прочему, "это Слизерин, детка!". Здесь отверженный будет отверженным вдвойне. Слизеринцы будут тебя жрать в силу того, что на Слизерине нет дружбы, а есть только сотрудничество, а остальные — потому, что у тебя мантия с зеленым кантом.

Я должен был догадаться, что будет именно так, когда в первый же вечер Малфой достал меня своим квиддичем. Но то, как проходили выходные, оказалось намного страшнее. Малфой, вместо того чтобы спокойно учить уже выданные домашние задания, бегал по замку, как обуянный весенним гоном лось. Я понимаю, что ему все интересно, а учебников он начитался за свое детство с головой, но я-то тут при чем? И чертов, чертов, чертов квиддич. Субботу я кое-как вытерпел, но в воскресенье я честно сказал Малфою, что выдохся, не могу столько бегать, лучше посплю побольше в кроватке и съем пирожков.

Худой как глист Малфой окинул мои жировые залежи презрительным взглядом и нехотя согласился потратить воскресенье на домашние задания. В итоге после завтрака я тупо сбежал ото всех в библиотеку, где и хотел провести весь день, включая обед и ужин.

Но я недооценил то впечатление, что успел произвести на своих одноклассников.

Глава 6. Испорченные выходные

— Мистер Крэбб? Мы вам не помешаем? — внезапно раздался прямо у меня над ухом тоненький голосок Дафны Гринграсс.

От неожиданности я резко вздрогнул и чуть не надорвал страницу интереснейшего исторического альманаха про пятнадцатый век, который читал уже который час.

— Конечно не помешаете, мисс Гринграсс… — я обернулся и не сдержал удивленного возгласа. — Э-э-эм?

Они все были здесь. Весь мой слизеринский курс (хотя какой это курс, так, группка; вот если вспомнить славные институтские годы, вот там были и потоки как потоки, и курсы как курсы, не то что здесь: по девять — десять человек) стоял сейчас у меня за спиной и холодно-вежливо улыбался.

— Что читаешь? — Малфой не был бы Малфоем, если бы не позволил себе, когда это ему удобно, быть выше приличий. Так бесцеремонно мог сунуть нос и вырвать из рук чужое тот же Уизли, но никак не чистокровный сноб. — О? Исторический альманах! И старый учебник по зельеварению? Мой отец тоже любит читать…

— Мистер Малфой? — холодно и показательно удивленно включилась в разговор Гринграсс, указывая белобрысому наследнику белобрысого рода на его совершенно простецкие манеры. Нет, среди своих да в приватной обстановке и не такое позволялось: я успел с легкой ностальгией поподглядывать за одной студенческой пирушкой, но при чужаках в публичном месте...

— Ой!

Пока Малфой "обтекал", Дафна, первая и единственная претендентка на звание лидера факультета от, так сказать, женской сборной, тяжело вздохнула и обратилась ко мне: