Диктатор Пётр

– Возьмите! – деревянным голосом произнесла гостья, боясь шевельнуться.– Снимите!

– Где? Где? – щурили глаза и бабушка, и Ольга, и Вася, на всякий случай держась поодаль и вытягивая вперед одни головы.

- Вон она, вон! – указывала Нюня счастливым лицом.– Ползет!!! – вдруг вскричала она диким голосом и затопала ногами на месте, как бы бессильная остановить уползающее насекомое.

Все шарахнулись в стороны и тотчас же снова стали приближаться к креслу с дорогой гостьей.

– Да ты сними ее,– мужественным голосом посоветовал Вася сестренке и побледнел от страха.

– Да! – окрысилась Нюня злобно.– Как же! Сними-ка сам!

– И сниму! – сказал Вася и почувствовал, как у него задрожали коленки и как все перед ним заволоклось туманом.– Мне это ничего не стоит.

И одним махом, как проглатывают касторку, он двумя пальцами захватил с заледеневшего плеча москвички микроскопически малый предмет.

– Руками! Он руками! – понеслись со всех сторон крики, как на пожаре, когда какой-нибудь смельчак бросается в самый огонь спасать ребенка.– Он с ума сошел! Она ведь заразная! Он хотя бы бумажкой!

– Ниточка,– с улыбкой доктора, не боящегося смерти, произнес Вася, разглядывая на своей ладони, как на оперативном столике, страшную находку.– Такая ниточка, как вошь.

И он с каждой минутой принимал все более неустрашимый вид. Плечи его и голова так и ломились назад от сознания собственной великой силы. А голос приобрел какой-то сладкий покровительственный тон.

Старшие, разобрав, в чем дело, облегченно вздохнули, расправили спины, заняли свои места.

– Тетя Надя хорошая, у тети Нади ничего не может быть,– опять затвердила Ольга.

– Как вы меня напугали!..– замогильным голосом заговорила тетя Надя, все еще не двигая ни одним членом, как загипсованная.– Как вы меня напугали!.. Кажется, никогда в жизни я так ни от чего не пугалась, как сейчас!.. Как это вредно может отразиться на моем сердце!.. И сама я никогда не придала бы этому такого большого значения, если бы даже и нашла на себе насекомое, а это вы навели на меня такой страх, вы, вы!.. И чего я так испугалась?.. Уфф…

– Это все противная Нюнька,– сказала Ольга и поискала глазами девочку.– Глупая ты!.. Зачем ты сочинила, что она ползет? Разве ниточка, ворсинка от материи, может ползти?

– Я не сочинила,– протянула плаксиво в нос Нюня и опустила лицо, как наказанная.– Мне так показалось.

– Это ей со страху,– снисходительно улыбнулся в ее сторону одним уголком рта Вася.

– А Вася-то ваш какой молодец! – вспоминала москвичка.– Вася-то!

Вася герой! Пусть теперь московская богачка попробует оставить его без подарка! Тогда она увидит, что он ей сделает!

– Я ничего не боюсь,– возбужденно, как в чаду, не отдавая себе отчета в том, что говорит, рекомендовался Вася москвичке.– Я все могу! Я и тарантулов в руки беру и гадюк! Ночью один пойду на кладбище, опущусь в любой склеп и просплю до утра на гробу со свежим покойником!

– Довольно хвастать! – прикрикнула на него мать и отстранила его рукой, как вещь, на задний план.– Расхвастался!

– Я правду говорю! – оправдывался мальчик с горящими ушами.– Я могу это доказать!

– Поймали? – очнувшись, застонал из своего угла расслабленным голосом Петр.– Убили?.. А руки потом хорошо вымыли?.. С мылом?.. А потом посмотрели, нет ли там еще?.. Может, там, у тетки на плече, их целое гнездо!.. Поняли?

Английское королевское лицо тетки густо вспыхнуло.

– Что он говорит! – не сразу нашлась она, что отвечать, и едва не заплакала.– Что он говорит, этот невозможный человек! – поднимала она и поднимала голос и сосредоточенно слушала себя.– У меня на плече целое гнездо насекомых! Вот что значит больной человек, вот что значит не сознает, что говорит! Да-а, теперь-то я вижу, как вам с ним должно быть тяжело, да-а…

– Поймали, поймали, успокойся, не кричи,– говорили Петру мать и сестра.– Но только то была не вошь, а ниточка, Нюнька ошиблась.

– Такая ниточка, как вошь,– прибавила Нюня, смакуя слово вошь.

– Дети!..– в первый раз строго обратилась к детям москвичка.– Не повторяйте вы так часто это слово: вошь. Это нехорошее слово, некрасивое, неприличное, грязное! Когда мы росли, у нас в доме никогда не произносилось это слово. А у вас только и слышишь: вошь да вошь.

– Как же ее тогда называть? – спросил Вася.– Ведь называть ее как-нибудь надо, раз она водится!

– Называйте: насекомое.

– Насекомая вошь,– тихонько заучивала Нюня, с прежним приятным чувством напирая на слово вошь.

– Тет-тя Над-дя!..– беспокойно заметался в постели Петр, точно ему вдруг сделалось нехорошо.– Тет-тя Над-дя!..

– Что тебе? Что, голубчик? – со всей любовью устремила к нему участливый взор москвичка.– Что, милый?

– Не сиди в мягком кресле,– заныл Петр,– а то ты нам напустишь туда вшей!.. Пересядь сейчас на простой стул, пока я не забыл!.. Поняла?

– Насекомых вшей,– поправила его Нюня, упиваясь непонятной сладостью грязного слова.

Тетка так и запрокинула за спинку кресла голову, чтобы не задохнуться от обиды. Глаза ее, обращенные в потолок, вопили от незаслуженного оскорбления!

– Поняла?..– истерически переспросил Петр.