Диктатура адмирала Небогатова

Депутация лучших людей города двинулась в штаб Тихоокеанского флота, выразить почтение доблестным морякам. Небогатов хоть и пребывал в дичайшей запарке, отправляя и получая по десятку телеграмм за час, принял именитых горожан в своём кабинете.

– Господа, буду краток, весть о перемирии доведена пока не до всех отрядов и кораблей Тихоокеанского флота, возможны эксцессы с японцами, также не знающими о прекращении огня, потому в данный момент идёт напряжённая работа, по предотвращению печальных инцидентов. Я рад, что флот и Владивосток в эти тревожные, порохом пропахшие месяцы были единым целым. Помощь владивостокцев Тихоокеанскому флоту неоценима, о чём я непременно доложу государю. Сегодня мы радуемся, но в то же время скорбим. Отражая нападение Соединённого флота Японской империи, погибли, увы, и это уже неоспоримый факт, экипажи геройских подлодок «Скат» и «Фельдмаршал граф Шереметев». Потому каких-то бравурных речей от меня не ждите, уж простите старика.

– Господин адмирал, сегодня вечером в городском Собрании праздничный банкет, очень просим быть. В любое для вас удобное время.

– Хорошо господа, полчаса постараюсь выкроить. Сами видите, какой аврал. Так, депеша с Сахалина, господа. Контр-адмирал Игнациус сообщает, что доблестные батальоны морской пехоты под командованием полковника Васильчикова надёжно удерживают плацдарм, неприятель активности не проявляет. Попросту нет японских воинских кораблей и полков на севере Хоккайдо. Итак, войну Россия заканчивает, имея флотский десант на неприятельской территории. По этому поводу господа по бокалу шампанского, а потом, уж простите – побегу к телеграфу. Дела. Но вечером, выберусь к вам, хоть ненадолго, но выберусь…

Когда воодушевлённое чиновничество и купечество покинуло кабинет комфлота, Клапье де Колонг осторожно поинтересовался о дальнейшей дислокации кораблей.

– Николай Иванович, что будем делать с Сахалинским отрядом? «Днепр» надо отзывать.

– Отзовём, не вижу никаких противоречий. А даже и прихватит доброфлотовец пару пароходов-нейтралов, что ж – вернём, если по дате попадает на перемирие. А японца себе оставим. И к чёрту все протесты!

– Боюсь, государь не одобрит.

– А мы не скажем, Константин Константинович. Шучу, шучу. Не о том думаете, господин контр-адмирал. У нас вопрос номер один – движение эскадры Беклемишева.

– Но, ваше высокопревосходительство, разве с прекращением огня не придётся так называемой «четвёртой эскадре» зайти в Сайгон и там дожидаться заключения мира?

– Чёрта с два! Пусть спасибо скажут, что «Цесаревич», «Аскольд» и «Диана» останутся в местах интернирования до подписания полноценного мирного договора. А «Слава», «Александр 2» «Память Азова» и «Корнилов» шли во Владивосток и не были интернированы. И я, как командующий Тихоокеанским флотом задачу и маршрут эскадре Беклемишева не менял!

– Рискуете, Николай Иванович. Боевые действия прекращены.

– Эх, Константин Константинович! Вы замечательный морской офицер, но взгляните шире. Какова сейчас обстановка в России? Нет! Небогатов нужен царю не до окончания войны с Японией, как многие думают. До окончания революционной смуты нужен Небогатов. Еще демобилизация предстоит миллиона с лишним злых и смерти в глаза смотревших мужиков. Недавние выходки солдат гарнизона что показали?

– Что армия ненадёжна.

– И это тоже, но главное – флот оказался на высоте и в зародыше подавил бунтарские устремления солдатни. А Небогатов кумир у матросов и офицеров Тихоокеанского флота. Или не так?

– Всё так, Николай Иванович. Замечательную лекцию вы мне только что прочли.

– То-то же, господин контр-адмирал, – Небогатов добродушно рассмеялся, – нет, год или два у меня есть. Пинка под зад наладят, это всенепременно. Но не раньше как гидре революции прижгут все головы. А сие ой как непросто. Я читаю жандармские записки, читаю.

– Что передать нашему агенту в Сайгоне?

– А ничего не передавайте, у нас завтра намечена встреча с корреспондентами информационных агентств, аккредитованными во Владивостоке и прочей пишущей братией. Я и заявлю, отвечая на вопросы, что любая попытка атаковать русскую эскадру МИРНО идущую во Владивосток вызовет немедленное возобновление боевых действий в Маньчжурии и истребление ВСЕЙ японской армии, а также десантирование на Хоккайдо тридцатитысячного корпуса и отторжение северной части острова в пользу России. Представляете, какой шум поднимется?

– Это отставка, Николай Иванович. Император не потерпит такой партизанщины. Как бы ни были велики ваши заслуги перед Россией. Но, вы же по сути Бонапартом себя объявите. Такое не прощается.

– И пускай. Зато уйду на высокой ноте – полным адмиралом, победителем Японии. Устал я, милейший Константин Константинович. Помните, – конец апреля, встреча эскадр, смерть Зиновия. Не прошло ведь и полугода с того дня, пяти месяцев не прошло. А как будто две жизни прожито, – что ни день то испытание. Да и вас этот тяжкий крест не минул – знаю, пьёте, чтоб нервы успокоить-устаканить. И я пью. Свенторжецкий вон на кокаине только и держится. Ничего, прорвались в мае и в сентябре всё получится!