Диктатура Евы

— Шата Ева, три года — прекрасный срок, чтобы выбрать мужа и передать ему управление крепостью, — вкрадчивым голосом увещевал Бальтазар. — Вам уже восемнадцать, через пять лет выбор будет ограничен.

— Хочешь сказать, что я стану перестарком? — щурила глаза Ева.

— Конечно, нет, но людская молва и общественные нормы могут сыграть против вас. Одинокая женщина, да еще такая красивая, всегда под прицелом множества глаз.

— Вы мне льстите, граф, — смеялась Ева. — Я веду уединенный образ жизни, обо мне давно все забыли. Мы же не будем объявлять в газетах, что герцогиня Ганзо обрела редкий дар? Пять лет, иначе наш разговор можно закончить.

Бальтазар не сдавался, он рассказывал о совете трипты, который наверняка не одобрит его действий, о том, как сложно ему было принять решение отпустить Еву, как дорого ему это обойдется, возможно, даже отставкой и ссылкой. В общем, изо всех сил давил на жалость, но Еве его жалко не было, потому что она не верила ни единому слову этого блондина. В итоге граф, скрепя зубами, подписал и этот пункт, а вот дальше они поменялись ролями.

Теперь Старов требовал своего присутствия на занятиях и включения в программу обучения у таля архимага, он хотел иметь доступ ко всем знаниям, которые получит Ева, даже если ему они не нужны, он желал видеть, как она будет призывать талей и общаться с ними, хотел знать их силу и возможности.

— Поймите меня, — говорил он после того, как Ева вычеркнула очередной подпункт третьего раздела. — Я должен точно знать, что вы не угроза для нашей страны. Что люди не пострадают. Кто-то должен будет вас остановить, если вы перейдете черту дозволенного.

— И кто будет рисовать эту черту?

— Я, — прозвучало твердо. — Вы ведь понимаете, что не просто так женщинам запретили призывать талей?

— Конечно, не просто так. — Ева побарабанила по договору пальцами. — А за власть. Трипте очень не захотелось делиться.

— Это было уже после того, как последний Триумвират ушел из этого мира. — Бальтазар усмехнулся, увидев её удивленный взгляд. — У меня есть доступ к историческим документам. Трипта, конечно, хотела единовластия, но не такой ценой. Несколько сильных заклинательниц слились с талями и потеряли разум. Одна из них выжгла небольшой город со всеми его жителями, вторая подняла волну высотой с крепость и затопила несколько деревень. Женщины слишком эмоциональны и безрассудны, и их труднее контролировать, тогда трипта Триединого и орден паладинов приняли совместное решение не давать дару развиваться в женском теле. Я остановлю вас, если пойму, что вы меняетесь.

— Интересно… — протянула Ева, обдумывая услышанное. На веру она слова дознавателя не приняла, историю пишут победители, и как там было на самом деле, неизвестно, однако если соблазн будет очень велик, то кто-то должен стоять за спиной, чтобы не дать сорваться в пропасть. Но Бальтазару подставлять спину она готова не была. — Я услышала тебя, граф, и обдумаю твои слова, но присутствовать ты будешь только на тех занятиях, которые одобрит для тебя мой наставник. Если не устраивает, мы можем просто разойтись. Гектор подчистит тебе память…

Бальтазар рассмеялся и тут же предложил компромисс, он будет присутствовать там, где Еве понадобится поддержка и защита.

— Я просто приду на помощь, если что-то пойдет не так.

Это было хорошее предложение, и Ева согласилась, но с оговорками.

— Без моей просьбы не вмешиваться. Вмешаешься — расстанемся.

Это Лю тоже внесла в договор.

Ну а четвертый пункт вызвал у триптона разочарование, но без него весь их договор яйца выеденного не стоил.

— Полное неразглашение. Все, что узнаете в Великане, должно остаться только в вашей голове. Нельзя вести записи, оставлять мемуары, сообщать о содержании занятий кому бы то ни было.

— Но почему? Ведь эти знания могут помочь многим одаренным.

— Потому что эти знания могут быть опасны.

Ева не хотела признаваться, что она понятия не имеет, что их ждет у каверны и как управлять талями, да и о силе своей ничего не знает, поэтому решила перестраховаться. Если будет нужно, она сама учебники напишет. Графу Бальтазару Старову это не понравилось, но спорить он не стал. Пока не стал.

Они еще немного поторговались, Ева уступила в нескольких пунктах, зато отвоевала у графа материальную помощь будущему интернату для одаренных сирот, взамен дознаватель настоял, чтобы Ева принимала детей от трипты. После короткого совещания с Лю она согласилась, но ограничила возраст — до пяти лет. Вряд ли в столь юном возрасте можно заподозрить детишек в работе на конкурента, а трипту Ева пока что рассматривала как конкурента, а не врага. А дальше время покажет.

Наконец договор был подписан, заверен знаком трипты и личной печатью Евы, оказалось, она хранилась в сейфе у супруга. Договаривающиеся стороны поставили подписи, причем Ева подписалась своей земной, и, судя по взгляду, граф это заметил, но молча поставил свою, а Лю выступила свидетелем.

— Что же! — Из воздуха материализовался довольный Гектор. — Раз граф готов принести клятвы на крови, нам следует поспешить. Каверна ждет!

И он подмигнул Еве.