Диктатура Гурова (сборник)

– Это что же, у вас там намечалась педофильская вечеринка? – в голосе Крячко зазвучал металл. – Сейчас я поднимусь наверх и спрошу у девочки, что ей предлагал тот дядя. И если она подтвердит, что дядя звал ее к себе, у меня будут все основания полагать, что вы не просто его гость, а активный участник намечавшегося преступления в отношении ребенка. Девочке сколько?

– Десять… – ответил молчавший до сей поры задержанный.

– Наручники снимите, – распорядился Стас.

Сержанты сноровисто освободили запястья задержанного и вопросительно воззрились в его сторону, ожидая дальнейших распоряжений. Впавший в панику «обчественник», суча руками, слезливо запричитал:

– Гражданин начальник! Да я… Ни сном ни духом… Ну, откуда я мог знать, что он… Бес попутал, гражданин начальник!..

– Так, выходит, отец девочки и в самом деле ни в чем не виноват, а обвинения в его адрес – ваша клевета? – Крячко измерил его внимательным взглядом.

Скуля и охая, тот замотал головой, заверяя в личной своей непричастности к грязным делишкам своего приятеля. По настоянию Станислава вся компания поднялась в семьдесят первую, где девочка полностью подтвердила сказанное ее отцом. Когда Крячко, отпустив сержантов, выходил из подъезда, «обчественник», семеня за ним, наверное, уже в сотый раз проскулил:

– Гражданин начальник, а что же мне теперь-то будет?

– Володе я сказал, чтобы он завтра же написал соответствующее заявление, и этим делом займутся следственные органы, – выходя на улицу, обронил Стас, не глядя на старшего по подъезду. – А что вам? Следствие покажет. Если ваше участие ограничилось только лишь лжесвидетельством, то, может быть, отделаетесь штрафом или условным сроком. Ну а если за вами все-таки есть что-то более серьезное – можете заранее сушить сухари. А я проконтролирую, чтобы наказания не избежал никто.

Не оглядываясь, он зашагал к машине, оставив недвижимым столбом стоять у подъезда разнесчастного «обчественника».

Крячко сел в машину и покатил по уже ночной улице. Итогами своей поездки на Сомова он был доволен лишь отчасти. То, что на Крыкела теперь имелся убойный компромат, и заставить его давать информацию можно без особых проблем, конечно, являло собой безусловный плюс. А вот то обстоятельство, что этот озабоченный типчик попал в больницу, и, судя по всему, надолго, уже смотрелось явным минусом. Это хорошо, если он в сознании. А если в полной, долгосрочной отключке? Тогда… Тогда придется прорабатывать какие-то другие варианты. Например, поплотнее поработать с той же Суконцевой. Судя по ее разговору с Гвоздикиным, она уже «дозревает» и вот-вот начнет давать реальные, дельные показания.

Ну а пока что Станиславу предстояла не самая приятная миссия разоблачения своей «дамы сердца», которая, очень даже вероятно, могла оказаться «засланным казачком» со стороны их с Львом недругов.

Но… Как бы все это провести очень деликатно и тонко, чтобы Елена «раскололась», сама того не заметив? Ведь если по совести, то Крячко ужас как не любил ходить вокруг да около, исследуя предмет или явление, подобно археологу, готовому терпеливо сметать кубометры грунта мягкой, пушистой кисточкой.

Но, поприжав характер, поскольку дело предстояло иметь с женщиной, причем молодой и красивой, причем уже успевшей запасть ему в душу, в конечном итоге Крячко смирился с необходимостью «археологического» подхода к выяснению истинной сущности Елены. Ближе к десяти вечера он уже парковался у ее дома.

Поднявшись на пятый этаж, Стас нажал на кнопку звонка, установленную рядом с мощной металлической дверью, обшитой пластиком «под мореный дуб». В дверном глазке мелькнула чья-то тень, клацнул замок, и сияющая улыбкой Елена предстала перед ним во всей своей красе. Из-за открытой двери ему в лицо пахнуло волной самых разных запахов – и каких-то диковинных духов, и каких-то экзотических яств. Что и говорить – и модницей, и хозяйкой Елена была отменной. Раздевшись в прихожей, Крячко первым делом поспешил в душ, на какое-то время даже забыв о том, что у него на сегодняшний вечер запланировано не очень простое и вовсе не самое легкое дело – разоблачить в этой внешне бесконечно милой и обаятельной Золушке хитрую и коварную Цирцею.

Пройдя на кухню, где Елена уже приготовила ужин, Станислав уселся за стол и, чокнувшись с ней бокалом изумительного, янтарного вина, приступил к ужину. Уплетая приготовленное Еленой весьма вкусное нечто из курятины, рыбы и каких-то трав, он напряженно размышлял о том, как бы деликатнее начать с ней разговор о том, что его так мучило и угнетало.

– Стас, ты что-то хочешь мне сказать? – окинув его внимательным взглядом, неожиданно спросила она.

– Я? С чего ты взяла? – застигнутый врасплох Крячко поспешил изобразить недоумение.

– Ну, у тебя прямо на лице написано, что тебя мучает какая-то мысль, – Елена улыбнулась. – Что случилось?

– А-а, так это… Э-э-э… Я там в прихожке в тумбочку кое-какие финансы положил. Ну, на продукты, в смысле. Ну, кормишь-то ты меня как на убой, а я ж не халявщик, я – мужик! Вот… Так что расходуй, как посчитаешь нужным. Ну, вот так…