Диктиона и планета баларов (СИ)

Я не знала, где мне искать Кристофа, но увидела его, едва спустилась в холл. Он сидел на крыльце, и с ним рядом лежал Кентавр. Тихонько подойдя к двери, я приоткрыла её и услышала голос мужа. Он говорил с собакой.

Ты тут пригляди за Джейми, ладно, старик? — негромко произнёс он, потрепав Кентавра по уху. — Он молодой, глупый, а ты умный и опытный, к тому же ты тут лучше всех его понимаешь. Научи его быть хорошим другом и защищать себя. Он потом поможет Алу, если что. И ещё, когда Ал подрастёт… Если я ещё не вернусь, ты научи его смотреть на звёзды. Они тут все хорошие ребята, но слишком уж практичные. О душе нужно ведь постоянно помнить. И о звёздах тоже. Я могу на тебя положиться?

Кентавр поднял большую голову и посмотрел на него своими светящимися зелёными глазами. Я открыла дверь и вышла на улицу.

— Поздно, — произнёс он, обернувшись ко мне. — Пора спать.

Флигель оказался той самой радужной башенкой, которую я заметила ещё днём. Нам была приготовлена просторная спальня с круглым окном, выходящим в сад. Я сразу же притушила лампу, чтоб был виден свет звёздного неба. Деревья тихонько шелестели за стенами флигеля, и их шёпот казался мне печальным. Кристоф стоял у окна и смотрел в небо.

— Когда ты улетишь? — спросила я.

— Завтра, — тихо ответил он. — Жаль, что даже не успею заскочить в Париж. Очень хотелось бы его увидеть, но… я, итак, в жутком цейтноте… Посмотри. Вот наш Тейли!

Я подошла к окну, стараясь разглядеть в небе Фомальгаут, или, как его называют на Рокнаре, Тейли. Доброе кроткое солнце, освещавшее нашу любовь. Кристоф обнял меня сзади и прошептал:

— Я же просил не плакать.

Я усилием воли заставила себя унять слёзы.

— Куда ты летишь? — умоляюще произнесла я. — Пожалуйста, Кристоф. Я должна знать. Иначе я сойду с ума от беспокойства!

— Не думаю, что мне нужна сумасшедшая жена, — задумчиво произнёс он.

— Если я сойду с ума, ты меня бросишь?

— Господи, какие глупости ты говоришь… — он развернул меня к себе лицом и прижал к груди. — Как же я люблю тебя, ангел мой! Я раньше думал, что про такую любовь пишут теперь только в романах. Что она осталась где-то там, за дымом костров и войн, в эпохе роз и соловьёв. А теперь неизбежно ко всему привыкаешь, но я к тебе не привык. Это чудо. Я каждый день заново в тебя влюбляюсь. Ты день ото дня всё краше, всё милей… Мне тоже нелегко, но я ж не пугаю тебя своим безумием, хотя… Наверно, тоже буду сходить с ума.

— И что нам делать, любимый? — я взглянула ему в лицо.

— Что можно сделать? — он улыбнулся: — Любить друг друга назло всему. Думай обо мне. Думай, если плохо, если одиноко, если грустно. Думай всё время. Я тоже буду думать о тебе. И мы будем как бы вместе. Конечно, этого мало, но это уже что-то. И вот увидишь, мы победим разлуку и наших врагов. И всё будет хорошо.

Я снова прижалась к его груди, а он обнял меня.

— Мне трудно смириться с этим, — призналась я. — Мне очень трудно отпускать тебя. Эти расставания не приводят ни к чему хорошему.

— Перестань! — перебил он. — Мы же не просто люди.

— Ну, конечно. Наш долг, предназначение, путь… Громкие и красивые слова, а для меня главное другое. Я хочу быть с тобой.

— Я тоже хочу.

— Ты будешь беречь себя?

— Конечно.

— Будешь, сдержан и благоразумен?

— Без сомнения.

— Не будешь бросаться на мечи и позволять наносить себе телесные повреждения?

— Клянусь!

— Ладно, отпускаю, — вздохнула я.

— А ты не будешь доверять каждому, кто тебе понравится?

— Постараюсь.

— Не будешь щадить негодяев и оставлять за своей спиной боеспособных врагов?

— Сделаю всё возможное.

— И будешь надевать перчатки, когда фехтуешь.

— Но я же должна чувствовать эфес! — воскликнула я.

— Ты можешь чувствовать его и через перчатки. Руки нужно беречь. У тебя слишком нежная кожа, а если долго махать мечом, то появляются мозоли.

— Ты думаешь, мне придётся столько махать мечом? — усомнилась я.

— Кто знает… Но привыкнуть к перчаткам не мешает. Советую тебе, как профессионал.

— Ладно, я попробую

— Прекрасно, а теперь давай просто помолчим.

Я не возражала. Я ещё теснее прижалась к нему, чувствуя тепло его тела, упругость мускулов и слыша биение сердца. Ещё немного и я вдруг почувствовала слабый ток, исходящий от него, лёгкое покалывание во всем теле и слабое головокружение. Я медленно отрывалась от пола, от своего замершего тела и выскальзывала вверх, к звёздам, к серебряной луне, сияющей над деревьями. Я летела над гладью пруда к нему, к его душе, летящей навстречу мне. Мы встретились в сиянии лунного света, и я почувствовала, как он окутал меня прозрачной дымкой своей нежности.

В синеватых лучах звёзд мы кружились, переплетаясь, как ветви плакучих ив на ветру, как стебли травы, как водоросли на дне пруда. Я чувствовала его так близко, как никогда, мы мчались ввысь к алмазным россыпям Млечного пути, постепенно сливаясь, как языки пламени двух свечей, когда уже неясно чей фитиль горит ярче. Наши души слились в древнем таинстве звёздного венчания, без слов, без клятв, в едином порыве любви, мы превратились в одну ослепительную вспышку страсти. И всё померкло.