Диктиона и планета баларов (СИ)

Я вынесла колыбель на улицу и поставила её на песок под натянутым полотняным тентом. Кристоф с момента возвращения на Рокнар возненавидел солнце. Да и зачем оно ему сейчас? Хоть его кожа и ожила, и начала потихоньку светлеть, всё равно в сравнении с нашими соседями-землянами он напоминал негра. Чернее его были разве что чешуйчатые коренные рокнарцы, но с ними он тоже почти не общался.

Я присела рядом с колыбелью и, взяв лежащую на столике папку, принялась рассматривать зарисовки баларских скульптур, которые он недавно начал делать по памяти. Сам он, лёжа на животе, сосредоточенно перелистывал каталог проектов семейных коттеджей. Я, изредка улыбаясь, поглядывала на его коротко остриженные волосы. Постригся он ещё до моего возвращения, едва прилетев на Землю. А потом велел мне убрать подальше подарок старого балара и какое-то время даже не упоминать о том, что с нами произошло. Только два дня назад он начал конспективно записывать сведения о культуре баларов.

— Ничего подходящего, — заявил он, отложив каталог и, перевернувшись на спину, посмотрел на меня. — Может, проще сесть за компьютер и придумать всё самим?

— Не только проще, но и разумнее.

— Вечером займёмся… — он взглянул в сторону воды и свистнул: — Джейми! Оставь краба в покое! Террорист какой-то, а не собака…

— Пусть играет. С крабом ничего не случится. Он уже третий день подряд выходит здесь из воды. Может, они подружились.

— Может… — пожал плечами Кристоф. — Будем делать один этаж. Просторный холл и из него уже двери в другие комнаты и кухню. У детской сделаем окна на джунгли.

— Чтоб Ал мог сбегать по утрам?

— Именно. Очень важный момент в становлении личности ребёнка.

— Тогда наша спальня будет окнами на океан.

— Непременно… Комнаты для гостей будем делать?

— Ну, в свете восстановления отношений с нашей земной роднёй… Не помешает.

— Короче, ты там набросаешь схематично, ладно? А дорабатывают пусть профессионалы, — он приподнялся на локте и заглянул в колыбель. — По-моему, он очень маленький.

— Ему всего четыре месяца, — напомнила я.

— Да, всего четыре… А я стал старше на год.

— А я на целую вечность.

Кристоф взглянул на меня и вздохнул.

— Ладно, давай поговорим об этом, если хочешь.

— Хочу. Я хочу сказать, что тебе сильно повезло. Мы оба отделались лёгким испугом.

— Ничего себе лёгким…

— Мы могли потерять друг друга. А Алик мог остаться без отца.

— И что я должен был делать? — нахмурился Кристоф.

— Хитрее нужно быть. Уметь выкручиваться…

— Ну, перестань! — отмахнулся он. — Я слишком старомоден на этот счёт и слишком стар, чтоб учиться жить по-новому. Да и как можно обманывать в таких делах? Когда борешься за чьи-то души, нужно всё ставить на карту. Я поставил и выиграл, потому что не солгал ни словом, ни мыслью.

— Тебе повезло.

— Не согласен. Я не знал, что Линна владеет секретом Колодца Забвения, но в нём я не ошибся. Он сделал именно то, что я вправе был от него ожидать. Я подарил ему жизнь и семью, а также то, для чего он пришёл в этот мир. Он мне отплатил той же монетой.

— Ты романтик.

— Это достоинство или недостаток?

— Достоинство, — улыбнулась я.

— Тогда не спорь со мной.

— Я и не спорю, просто я очень испугалась.

— Я тоже… — признался он. — Но всё кончилось хорошо. Пока…

— Почему пока?

— Да потому что снова могут прозвучать трубы…

— Не надо! — запротестовала я. — Не надо о трубах. Лучше уж о Колодце, раз уж ты снял с этой темы табу. Что это было?

— Я не физик, дорогая, и не знаю, как это назвать по-научному, но если говорить коротко и не точно, то с помощью этого колодца древние балары уходили в собственное прошлое. Но возвращались они из него потерянными, поэтому колодец и был закрыт.

— Что значит потерянными?

— Пережившими какое-то страшное потрясение, после которого они утрачивали интерес к жизни.

— Но с нами ничего такого не случилось.

— Конечно, потому что это мы, и потому что наша ситуация существенно отличалась от той, в которую попадали они. Понимаешь, они возвращались в прошлое не для того, чтоб просто посмотреть и вернуться назад. Они шли с какой-то целью, что-то изменить, исправить.

— Петля времени? Но, видимо, не замкнутая, если они не натыкались на себя.

— Умница! — улыбнулся Кристоф. — Расхождение порядка десяти минут за каждый цикл. Но представь себе, этот балар возвращается в прошлое, и что он видит, если уход вглубь времени не слишком значителен?

— Себя… — ответила я, вспомнив женщину в «хамелеоне» и маленького анубиса на дороге посреди диктионского леса.

— Конечно себя. Но это не культурный и разумный землянин, а дремучий и замкнутый на себе балар. Он видит не призрак, не самозванца. Он видит себя, конкурента на своё же место. И что он делает?

— Он делает то, что совсем недавно сделал один земной мальчик, получив идентичного двойника. Он пытается от него избавиться.