Диктиона и планета баларов (СИ)

Взгляд его, жёсткий взгляд тёмных глаз перебегал с одного предмета на другой. Нет, зря беспокоился Элса. Этот пришелец в сияющей белизной лёгкой одежде, не скрывающей силы и красоты тела прирождённого воина, казался величественным и грозным тем, кто подходил к бесконечным ступеням Дворца. Теперь они смотрели вверх, смотрели с тревогой и изумлением, увидев на королевской площадке не обвешанную блестящими побрякушками развалину, какой становились после нескольких циклов правления их короли, а молодого стройного человека во всём блеске своей расы, даже в неподвижной позе которого таилась огромная энергия и воля. Они смотрели вверх, они замирали и их ровные усталые ряды сбивались. Лучники, шедшие в первых рядах, своими зоркими взорами устремились к его лицу и разглядели эти глаза, тёмные, горящие, не щурящиеся от яркого солнца. Глаза без ненависти и жестокости. И впервые за долгие дни и ночи плена в них вспыхнула надежда на спасение.

Он уловил эту надежду. Его сердце, более открытое, чем выражение его лица, сразу пропиталось этим отчаянным чувством тех, кто считал себя обречёнными. Это стало ответственностью, долгом для него. Он знал, что не сможет обмануть тех, кто смотрит на него с тайной мольбой о пощаде. Это был его путь и его судьба. Даже ценой жизни он обязан был помочь им. Но как?

Чёрный жрец Касу… Он чувствовал в этот миг и его взгляд. Взгляд выжидающий и насмешливый. Это испытание, которое не сможет выдержать тот, кто служит Свету. Это тропа над бездной. Помоги тем, кто проиграл, и проиграешь сам,

Запястья горели от звона кандалов. Он вдруг мучительно ощутил неумолимый зной древней пустыни и своё одиночество перед выбором, в котором нельзя ошибиться. Он лихорадочно искал выход. Как избавить от плена и казней этих баларов и сохранить при этом имидж коварного и опасного короля? Как соблюсти при этом выгоду своей политики, о которой и думать не хотелось под обстрелом этих усталых взглядов? Как избежать жертв и не прослыть мягкотелым?

Колонна замерла внизу, и высокий балар в развивающемся алом плаще поверх золочёных доспехов, скреплённых белыми ремнями, начал легко подниматься к королевской площадке. Он догадался, что это князь Чес. Он уже знал о нём много. Осталось узнать совсем чуть-чуть, но это немного позже. До того, как этот верный военачальник поднимется сюда, нужно решить. Нужно…

Он посмотрел вниз. Впереди колонны он увидел могучую фигуру князя Броста, запылённого, но несгибаемого, а рядом с ним гордую и прекрасную Вим с золотыми волосами, в военном костюме из жёстких ремней. И оба они смотрели в сторону площадки аристократов, смотрели с надеждой. Или с безнадёжностью?

Он обернулся туда. Все столпившиеся там, разодетые в тонкие ремни и яркие полотнища придворные, с жадным интересом вглядывались в толпу внизу или в него самого. И только один балар смотрел в сторону. Слишком гордо и слишком надменно, чтоб эти гордость и надменность выглядели естественными. Князь Линна. «Ты уже принял решение, грозный противник? Что ты решил? Ты уже смирился с предательством и потерей друга, или всё ещё надеешься потом как-то чем-то помочь ему? Неважно. Теперь уже совсем неважно. Ты опоздал, потому что тот, кто ударил первым, ударил дважды. Мой ход!»

Король улыбнулся. В этой улыбке промелькнуло холодное превосходство. Его заметили. Пусть. Пусть думают, что этот шаг он обдумывал давно. Ему нужен Линна, как самая сильная личность на этой планете, но, прежде чем убедиться в том, что именно он ему нужен, придётся сотню раз проверить. Его взгляд скользнул на лицо принца Элку. Тот горящим взглядом впился в суровое и прекрасное лицо воительницы Вим. Ну, что ж, и это пригодится… Ему снова стало противно от этих мыслей. Он вздохнул и взглянул на Чеса, преодолевающего последние ступени перед королевской площадкой.

Чес был молод и красив, но битвы уже придали необходимую твёрдость и его лицу, и его характеру. Он не был царедворцем. Он был солдатом и не знал, что происходит в Городе короля. Новый правитель поразил его. И вызвал симпатию. И Чес твёрдо решил, что такой король заслуживает преданности. Он склонился в поклоне, опустив с почтением свой маршальский жезл, зажатый в хвосте.

— Государь, я выполнил приказ славного Брамона. Я подавил мятеж князя Броста, и привёл бунтовщиков к ступеням Дворца.

Королю понравилось, что он удержался от эпитетов перед именем побеждённого. Но он взглянул на князя без особого расположения.

— Сколько пленных погибло за время пути?

— Восемьдесят шесть умерло от тяжёлых ран, государь, — поклонился Чес.

— И всё? — король усмехнулся.

Князь вспыхнул. Это возмущение, вдруг проявившееся у воина, хладнокровно шедшего на смерть, решило всё в его пользу.

— Я солдат, а не палач! — воскликнул Чес.

— Именно это я и надеялся услышать, — улыбнулся король и окинул взглядом тысячную армию пленных. — Поистине, провести через пустыню пленённых врагов, не допустив их гибели, на это способен не каждый.

— Я решил, что только король может казнить или миловать своих подданных, — добавил Чес.