Дикторат

А мне было боязно подчиняться его порывам, то резким, то упоительно нежным. Еще большее смятение вызывало собственное тело. Податливое и возбужденное, оно тянулось к Эдэру, хотело его. И все больше искр вспыхивало в моих пальцах. Вопреки желанию, я подумала, что надо сопротивляться. Выставила руки и попыталась оттолкнуть Эдэра. Вышло так, что ударила его разрядом куда более сильным, чем раньше. Эдэр дернулся и рыкнул не хуже того льва, а затем сцепил мои кисти одной рукой и завел мне локти над головой, лишая последней возможности сопротивляться. Это возмутило меня.

– Я не наложница тебе! – огрызнулась я, страшась уступить его напору и одновременно желая, чтобы Эдэр продолжал.

– Нет, – согласился он и перехватил ремнем мои кисти.

– Прекрати, – запротестовала я.

Но его было не остановить, он сдернул с меня штаны, развел ноги и вошел в меня резкими толчками. Так, как хотел сам. Грубо, причинив боль. Я застонала.

– Моя, – прорычал он, сминая мне грудь.

Под тяжестью огромного тела извернуться и вы-рваться было невозможно. Боль в животе сливалась с чем-то первобытным, лишающим мыслей. Лицо Эдэра стало пугающе диким, неистовым, словно он вот-вот разорвет меня на части… От охватившего меня страха, возбуждения, боли и упоительной сладости, казалось, я вот-вот сойду с ума. Я и сошла в этом бешеном ритме, скоро не контролируя себя, крича и испуская стоны, извиваясь под его мощным торсом.

Когда он перестал и, тяжело дыша, поцеловал и развязал мне кисти, я отвернулась и расплакалась. Глоссы всегда берут все, что им захочется. Не спрашивая. Силой. Проклятый глосс.

– Ты чего, Лис? – он тронул меня за плечо.

Я села и, вскипая яростью, выговорила по слогам:

– Не-на-ви-жу-те-бя!

* * *

Взведенный после битвы с мутантом, Эдэр опьянел от близости. Ни с одной женщиной раньше он не чувствовал себя так… Разрумянившееся лицо Лиссы, заалевшие губы, туманный взгляд, то, как она отвечала ему, все говорило, что она хочет его не меньше. Распаленный поцелуями, прикосновениями, он увидел, как Лисса в блаженной полуулыбке облизнула красные, будто накрашенные губы, провела розовым язычком по белым зубам, и будто сорвался с крючка. Остановиться уже было невозможно, им управляли инстинкты. Эдэр пил ее свободу, купался в ней, хмелея все больше, как отпущенный с цепи извывшийся по лугам псидопс, как голодный хищник, учуявший кровь ягненка и, наконец, поймавший его. Это было невероятно хорошо, причем боль от царапин и ран вдруг показалась сладостной и даже… приятной.

Завершив, Эдэр был как в тумане, и не смог вспомнить, что именно делал. Теперь хотелось откинуться в блаженстве на спину и заснуть рядом, прижав Лиссандру к себе, зная, что она – его.

Но почему она заплакала? Что не так?

– Ненавижу тебя! – вдруг гневно сказала она. От неожиданности слова Лиссы ударили больнее, чем лапа зверя, вырвавшая когтями кусок мяса.

Эдэр опешил.

– Я не понимаю… Лисса…

Глупая, она испугалась чего-то… Может, его пыла? Руки сами потянулись обнять, успокоить. Лиссандра отпрянула, словно дикая кошка, которую сбрызнули водой. Вскочила, притянув к себе штаны и жилет.

– Не подходи, слышишь?! – прошипела угрожающе. На крошечных пальцах вспыхнули голубые искорки, волосы вздыбились и наэлектризовались. От ее вида стало не по себе.

Эдэр сглотнул.

– Разве я обидел тебя?

– Он еще спрашивает! – чумашка подхватила с пола кинжал и выставила перед собой. От ее пальцев по лезвию забегали разряды.

Ничего не понимая, Эдэр выставил обе ладони, сдаваясь:

– Успокойся. Если что-то сделал не так, я не хотел…

– Я успокоюсь только тогда, когда рядом не будет твоей сволочной глосской рожи! – выкрикнула надрывно Лиссандра. – Когда у тебя руки и прочее отсохнет, чтобы не прикасался ко мне больше! Никогда!

– Ты что?! – Эдэр не верил своим ушам. – Ты ведь тоже хотела…

– Я?! А кто меня спрашивал? Кто?! Уходи, – зло и сухо процедила чумашка. – По-твоему, власть за тем, у кого сила? Так я покажу тебе силу! Подожгу этот чертов бизнес-класс и тебя вместе с ним!

Начальник стражи никому не позволил бы так говорить с собой, но перед ней, перед этой мелкой, глупой, самой красивой на свете чумашкой он почувствовал себя безоружным. Ненависть в глазах Лиссандры жгла по-настоящему.

– Надо было позволить тому уроду сожрать тебя… – добавила она, выкаливая каждым словом рану в сердце. – Одним бы глосским гадом стало меньше. Уходи, ненавижу!

Стало трудно дышать, будто ее маленькая ножка наступила ему на грудь и вдавила ребра в позвоночник. Может, от того, что он был обнажен и распахнут? Отец говорил, что командо не должен раскрываться. Никогда и ни перед кем. Свои мысли и чувства надо прятать под самыми крепкими доспехами.

Эдэр поспешно натянул штаны и ботинки. Теперь боль от движений уже удовольствия не доставляла. Но он привык терпеть боль, и эту стерпит, а вот слушать слова девушки уже не было сил. Эдэр развернулся, и сбивая все на своем пути, выскочил из салона, вновь оказавшись на железной лестнице. Тяжело дыша, он сбежал вниз. Проклятая Лиссандра! И не верь после этого жрецам! Вынула из него душу и растоптала потроха.