Дилемма

— Если меня это интересует? — голос установщика книг на полку ушел в сверхвысокую частоту. — Заинтересован ли я в том, чтобы работать у величайшего писателя двадцатого и двадцать первого столетий? Сочту за честь!

— Видите, Сьюзен? Я буду в хороших руках. «Хитачи» дополнит его программы основными секретарскими навыками, я же получу возможность постоянно ублажать мое самолюбие. Опять же, такой собеседник никогда не перепутает меня с Робертом Хайнлайном.

Так что препятствий к твоему отъезду в Аризону нет.

— Вы должны напоминать ему о сердечных каплях, — сказала Сьюзен установщику книг. — Он всегда о них забывает.

— Отлично, значит, с этим все ясно, — Азимов повернулся к медицинскому помощнику и статистику. — Я поговорил с «Хитачи-Эппл» о проблемах, затронутых при нашей предыдущей встрече. Они согласились проанализировать Три Закона, с тем чтобы уточнить пределы их применения. Это не значит, что они решили отменить Законы. Идеи в них заложены здравые. А пока, — Азимов посмотрел на медицинского помощника, — главный хирург больницы рассмотрит возможность проведения операции двумя хирургами, чтобы первый надрез делал человек, — он перевел взгляд на статистика. — Я переговорил с тренером Элуэем. По моему совету он попросит вас разработать «чисто теоретические» схемы действий команды в атаке. Что же касается вас, — Азимов указал на установщика книг на полке, — я не уверен, что вы не начнете критиковать мои книги, если Первый Закон не будет держать вас в узде. И потом, у вас не будет времени на литературную критику. Потому что вы будете помогать мне в работе над продолжением книги «Я, робот». После этой истории у меня возникло много новых идей. Мои рассказы стали причиной вставшей перед нами дилеммы. Может, мои новые рассказы о роботах позволят нам выпутаться из этой ситуации.

Он повернулся к Сьюзен.

— А чего ты стоишь? Разве не твоя первейшая обязанность предугадывать все мои желания? То есть ты уже должна сидеть на телефоне и заказывать два билета в вагон первого класса до Феникса для себя и… — он искоса глянул на бухгалтера, — Питера Богерта.

— Откуда вам известно имя, которое я себе взял? — спросил бухгалтер.

— Элементарно, мой дорогой Ватсон. Дарий сказал, что вы все взяли себе имена моих персонажей. Поначалу я думал, что вы можете остановить свой выбор на Майкле Доноване или Грегоре Пауэлле, моих инженерах-роботехниках. Они постоянно сталкивались с проблемами и находили оптимальные решения. Однако как в этом случае объяснить поведение Сьюзен? Будь вы Донованом или Пауэллом, она бы просто сказала, что не хочет ехать в Аризону. В нашем же случае она лгала и тянула резину. Я не понимал, в чем дело. Аппаратные блоки посильнее основной функции, а вы были ее боссом лишь в свободное от основной работы время.

Поэтому никакой дилеммы перед ней стоять не могло.

Вот я и позвонил в «Хитачи-Эппл», чтобы уточнить некоторые особенности ее программирования. Секретарь, которая писала программу, никогда не выходила замуж и проработала у одного и того же босса тридцать восемь лет.

Азимов улыбнулся, выдержал театральную паузу.

Но роботы, похоже, понятия не имели, куда он клонит.

— Сьюзен Кэлвин была робопсихологом в «Ю-эс роботикс». Питер Богерт директором исследовательского департамента. В своих рассказах я никогда не выстраивал начальственную иерархию «Ю-эс роботикс», но Сьюзен всегда вызывали, чтобы помочь Богерту, а однажды она даже помогла ему в детективном расследовании.

— «Женская интуиция», — подал голос установщик книг. — Интригующая история, которая никого не могла оставить равнодушным.

— И я всегда так думал, — кивнул Азимов. — Так что вполне естественно, что своим боссом Сьюзен Кэлвин могла считать только Питера Богерта. А поскольку ее отличала удивительная верность своему боссу, это отразилось и на программе. Отсюда и возникшая перед Сьюзен дилемма. Первый Закон не позволял Сьюзен покинуть меня, но еще более мощная сила требовала ее ухода.

Сьюзен посмотрела на Питера, тот положил руку ей на плечо.

— Что может быть сильнее Первого Закона? — спросил установщик книг.

— Секретарь, которая запрограммировала компетентного секретаря, подсознательно ввела в программу собственные чувства. А если эти чувства обусловлены тридцатью восемью годами работы на одного босса, они могут быть посильнее аппаратных блоков, — вновь театральная пауза. — Она же любила своего босса, двух мнений тут быть не может.