Кит поднялся по дорожке к своему дому, он уже слышал привычные удары
дверь распахнулась и черная молния (или по крайней мере это могло бы быть
четвероногой мохнатой молнией) вылетела наружу, почти не касаясь лапами дорожки,
приземлилась на все четыре лапы под конец, словно мультяшный герой, и бросилась по
дорожке в направлении Кита.
У него было совсем немного времени, чтобы подготовиться к тому, как Понч, лая,
прыгнет ему на грудь.
Кит рассмеялся и попытался отодвинуть морду Понча от своего лица, но это ему не
удалось; и никогда не удавалось. Он уже был хорошо обслюнявлен, когда Понч
подпрыгнул на задних лапах и поставил передние ему на грудь. Лай был оглушительным,
как всегда, но этот был, конечно, еще более оглушительным, чем обычно. Каждый, кто
понимал Речь, мог бы услышать, как пес Кита кричит:
- Ты опоздал! Ты опоздал! Где ты был?! Ты опоздал!
- Окей, я опоздал, - сказал Кит. - Чего ты жалуешься, неужели никто не покормил тебя?
- Я уверен в этом, - сказал Кит. - Не уходи от вопроса, здоровяк.
Кит хмыкнул, отталкивая собаку. Понч был верным псом и (насколько было известно),
не склонным к обману. Но также он был очень хитрым, способным на множество разных
уловок, позволяющих получать корм столько раз в день, сколько это было возможно.
- Да ладно тебе, - сказал он, открывая сетчатую дверь.
Внутри была просторная кухня, совмещенная со столовой, где его маму и папу обычно
можно было найти в это время суток. Единственной вещью, для которой в доме Кита
служила гостиная, были просмотр телевизора и встречи с гостями и друзьями, если их
количество не дозволяло разместиться на кухне. С одной стороны комнаты возле окна
располагался диван с парой низких столиков возле него, на одном из которых стоял
маленький телевизор, оглушающий ревом местных новостей. В центре находился
большой овальный обеденный стол, другую половину комнаты заполнял кухонный
островок, за ним холодильник, раковина, духовка и шкафы. На островке для готовки
стояла кастрюля, из которой вырывался пар, но, когда Кит проходя мимо заглянул в нее,
внутри не оказалось ничего, кроме воды. Он повесил свою сумку с книгами на спинку
одного из стульев, аккуратно обошел вокруг Понча, прошмыгнувшего в медленно
закрывающуюся дверь за его спиной, прошлепал по кафельному полу, поскользнувшись
на полпути к двери в гостиную.
- Эй, мама, - позвал Кит. - Я дома! Что на обед?
- Спагетти, - его мама откликнулась откуда-то из глубины дома. - Раньше были еще и
фрикадельки, но мы не знали, с какой планеты тебя звать на обед.
Кит вздохнул с облегчением, спагетти были одним из немногих блюд, которые его мама
не могла испортить, по крайней мере, если она не слишком отвлекалась в процессе. Она
была из тех людей, которые делают хорошо только несколько видов блюд, ее
что попытка приготовить ей что-нибудь за пределами этих рецептов приводила к
катастрофе, и зачастую Кит с облегчением находил своего отца за готовкой. Тем более что
это обычно означало, что ему не требуется помощь... Кит печально улыбнулся. Тот день,
когда он попытался с помощью волшебства сделать неудавшийся мамин соус погуще,
надолго сохранился у него в памяти.
Отец Кита поднялся по лестнице из подвала, это был крупный широкоплечий мужчина с
темными глазами и волосами за исключением бакенбардов, которые по его собственным
словам заставила поседеть работа репортером в Нассау Каунти.
- Рано или поздно он сорвет эту дверь с петель, сынок, - сказал отец Кита, наблюдая за
тем, как Понч вернулся в дом и начал носиться по кухне.
- Возможно, это не так уж и плохо, - отозвалась мама Кита из соседней комнаты. - Она
стара как этот дом и выглядит ужасно.
- Зато до сих пор не сломалась, - возразил папа. - Хотя ты надеешься на это каждый раз,
когда пес хлопает ей, ха-ха!
Зашедшая на кухню мать Кита ничего не ответила на это, только улыбнулась. Она была
выше, чем отец, и, хотя и несколько пополнела в последнее время, но все же не настолько,
чтобы это стало причиной для беспокойства. Ее темные волосы были зачесаны назад и
заколоты на затылке. Кит был несколько удивлен, увидев, что на ней все еще надета
форма медсестры - розовая верхняя часть и белые штаны.
подумал он, когда мама притормозила возле него, чтобы слегка приобнять, и села в конце
стола.