Дилеммы XXI века

В предпоследнем еженедельнике «Tygodnik Powszechny» меня вызвал в известной степени к доске, хотя в виде шутки, Михал Комар, спрашивая, почему я не верю в существование трёхногих зелёных человечков. Я получил также несколько письменных вопросов на эту же тему. В то же время определённая личная интуиция, сформулированная ещё до написания «Мгновения», оказывается теперь новой парадигмой в области, касающейся частоты появления жизни в Космосе, а в особенности судеб жизни на Земле.

В новом номере «American Scientist» я нашёл обсуждение двух книг, тезисы которых близки моим. Питер Д. Уорд и Дон Браунли, авторы первой из них, под названием «Rare Earth: Why Complex Life is Uncommon in the Universe»[44], утверждают: несомненно длинен список условий, которые должны быть выполнены, чтобы на какой-то планете не только появилась, но и расцвела жизнь. В первую очередь это вопрос расположения планеты в экосфере – именно в ней мы расположены, а уже Марс находится на самой её границе. Затем – я писал об этом – полезна бывает по соседству большая планета, нечто вроде пылесоса, как Юпитер, который перехватывает значительное число кружащихся в космическом пространстве смертоносных обломков материи или изменяет их пути, благодаря чему те не врезаются в Землю. Очень важно, разумеется, размещение в соответствующем месте спиральной галактики, чтобы космические катастрофы в виде взрывов суперновых звёзд, экстремально сильная и стойкая радиация, а также высокая температура не имели фатальных последствий. Все эти условия должны быть не только выполнены заранее, но также должны существовать соответственно долго, чтобы мы получили совершенно, впрочем, фальшивое и сложившееся в результате краткой жизнеспособности нашей цивилизации впечатление, что так как есть будет всегда.

В Солнечной системе есть много планет, но только одну Землю населяют живые существа. Когда Земля формировалась из протопланетарного диска, Солнце излучало значительно меньше радиационной энергии, чем теперь; оно только разогревалось. Но тогдашняя атмосфера, не способствующая жизни, ибо была бескислородной, вовсе не была плоха в роли накопителя тепла; в некотором смысле это напоминало сегодняшний тепличный или же парниковый эффект. Потом наступила эпоха, довольно продолжительная, по меньшей мере около полумиллиарда лет, очень сильной бомбардировки нас частицами упомянутого протопланетарного диска. На Земле следы этого страшного обстрела были стёрты благодаря геологическо-биологическим процессам, но в то же время зафиксированную «фотографию» начального состояния также и нашей планеты мы можем увидеть на Луне.

Есть несколько загадок, которые мы не можем разрешить. Всякая жизнь возможна благодаря двум видам органических соединений: нуклеотидам (это производные нуклеиновых кислот), которые, числом четыре, управляют синтезом аминокислот, или просто образуют белки, а также собственно белкам. И здесь возникает классическая проблема яйца и курицы: необходимы были как нуклеотиды, так и протеины. Когда мы имеем телегу, нужны и лошади. Старая гипотеза Сванте Аррениуса, согласно которой споры жизни были занесены из Космоса, ничего нам не объясняет, зато немного напоминает ресторанный метод: это уладит коллега. Если же мы предполагаем, что в Космосе в принципе господствует материальная однородность, процесс возникновения этих зачатков так или иначе должен быть похожим. Популярная в последнее время «гипотеза Геи» – Земли как одного большого организма – выглядит для меня довольно романтической идеализацией.

Однако идём дальше. Мы знаем, что сначала возникли три больших таксономических домена: бактерии, эукариоты и археи. Мы знаем, что эукариотная клетка – закрытая оболочкой с ядром – строилась, по меньшей мере, больше миллиарда лет. Скачок от одноклеточных организмов к многоклеточным требует множества последовательных ступеней развития, неслыханно трудных и, собственно говоря, невозможных для воссоздания. Уже Гиббс заметил, что обратное воссоздание стохастических и вероятностных процессов, от которых не осталось следа, представляет область, открытую для всевозможных спекуляций. Можно выдвигать различные концепции, и нет способа ни для их верификации, ни для хотя бы частичной фальсификации. Самым убедительным же доводом того, что эволюция действительно произошла, является существование нас самих и всего живого мира.