Дилеммы XXI века

Лихорадка, вызванная революционным биологическим открытием, каковым стала расшифровка человеческого генома, в последнее время несколько утихла. Оказалось, что надежды, возлагаемые на скорое предотвращение дефектов наследственности, различных заболеваний, а также усовершенствование как растений, так и животных (во главе с человеком), столкнулись с многочисленными, абсолютно неожиданными преградами. Большим упрощением было сравнение генного алфавита клеток с плодотворящей потенцией развития, и потому большинство преждевременно начатых экспериментов и попыток завершилось фиаско.

Сенсационные новости о клонировании людей или только животных уже сошли с первых страниц массовых журналов. Далее без излишнего шума ведутся работы учёных, направленные на изучение и освоение процессов наследственности. Афористически можно сказать, что созданные Природой процессы эмбрионального развития являются, в соответствии с мерками сегодняшних человеческих возможностей, недосягаемыми по своим результатам, но одновременно удивительно беспорядочными, ибо рекомбинации генов и их регулятивных центров – согласно критериям нашего планирующего и проектирующего мышления – как будто бы перемешаны и кое-как размещены в наследственном веществе. Мы всё ещё немного знаем о том, какие группы генов отвечают за долгую и здоровую жизнь, а какие гены являются так называемым биологами мусором и мы должны стараться их устранить из процессов развития.

Надо отдавать себе отчёт, что в этой новой сфере, когда-то названной мною «плодотворящей инженерией», мы всё ещё неуверенно занимаем стартовые плацдармы, которые перейдут – быть может – в более успешное доминирование человека над жизнью и смертью пока что только в неопределённом будущем. Манипулирование наследственностью требует не только более совершённых знаний, но и совершенно новой биоинженерной практики. Сейчас много говорится и пишется о молекулярном строительстве, именуемом нанотехнологией. Преданные ей энтузиасты не всегда отдают себе отчёт в том, что до сих пор главным аргументом необыкновенной пользы нанотехнологических работ являемся мы сами, поскольку мы появились и существуем благодаря особому взаимодействию атомно-молекулярных процессов.

Искусственный лепет

Дуглас Хофштадтер совместно с группой специалистов, увлечённых конструированием искусственного интеллекта, написал книгу, насчитывающую более пятисот страниц, которую я в меру тщательно пролистал[66]. Труд этот, полный глубоких рассуждений, основанных, разумеется, на анализе колоссального количества работ, пытающихся наделить компьютеры интеллектуальными способностями человека, изрядно меня измучил. Поэтому, чтобы ознакомиться быстрее, я сразу обратился к последнему разделу, рассчитывая, что в нём окончательно и ясно представлены возможности организации разума в машине. Увы, квинтэссенция этого толстого тома представляет всё ещё очень отдалённое будущее, в котором интеллект, сформированный из электронных элементов, станет действительно неотличим от того обычного, который имеется у нас в головах.

На полях этого кропотливого труда, который по сути является антологией, объединяющей достижения множества учёных, могу отметить, что давно, лет сорок назад, мне уже представлялось, какой может быть дорога в направлении искусственного интеллекта. Я считал, что очередные этапы приведут в конечном итоге к такой имитации души в машине, которую всё трудней будет отличить от человеческого опыта, или, говоря немного иначе, что в соответствии с господствующей в нашей технологии главной тенденцией, заключающейся в стирании различий между искусственным и естественным, появится почти соприкосновение мысли живой и сымитированной.

Уже не представляет серьёзных трудностей запрограммировать для компьютера как синтаксические правила, так и богатый словарный запас. И как бы параллельно появились попытки публикации текстов, будто бы созданных компьютерными программами. Действительность, однако, прозаична. Компьютер сумеет создать формально безупречную бессмыслицу, из которой человек, следящий за печатаемым результатом, сможет извлечь более или менее осмысленные фрагменты текста, будто изюм из булки. При этом остаётся характерной своего рода безнаправленность псевдоповествования, напоминающего пьяницу, двигающегося неуверенно и неустойчиво. В текстах такого рода, бездушно выдаваемых машиной и выборочно отсеиваемых человеком, не прослеживается ни единой путеводной мысли или хотя бы сюжетного хода.