Дилетант

- Согласно областному законодательству, плата за коммунальные услуги не должна превышать шестнадцати процентов совокупного дохода семьи. Остальное компенсируется из бюджета. Интересно, что в прошлом году за компенсацией обратились только два процента тех, кому она положена по закону. Почему не обращаетесь за компенсацией?

- Давайте следующий вопрос! - потребовала Ника. - Алло, говорите!

- Алло, алло, здравствуйте, - взволнованно заговорил женский голос. Это Елена Тимофеевна, пенсионерка.

- Добрый вечер, Елена Тимофеевна.

- Валерий Александрович, мы вас так любим и голосовать пойдем обязательно за вас!

- Весьма польщен.

- Вот у нас в Шлимовске пенсии приносят вовремя. Но скажите, когда же они побольше-то станут?

- Дорогая Елена Тимофеевна. Если б я мог повлиять на величину пенсий, то баллотировался бы сразу в президенты России, правда? Сколько бы у меня прибавилось сторонников, представляете? Ого-го! Но, к сожалению, в этом вопросе я бессилен. Это от меня не зависит. А вот чтобы и дальше пенсии выплачивались вовремя - тут я буду биться до последнего: Тоже, знаете ли, нелегкое дело.

- Алло, есть еще кто-то? Мы внимательно слушаем. Говорите!

Под сводами студии опять зашуршало, квакнуло, и повисла пауза.

- Говорите! - настойчиво повторила Ника. - Так, кажется, наши зрители исчерпали запас вопросов, Валерий Александрович, - с явным облегчением добавила она.

Но динамик снова зашипел эфирным шумом. Ника и Суворин переглянулись.

- Да? - напрягся Валерий Александрович.

С того момента, как началась передача, Вадим принялся накручивать диск. Это было не так-то просто, потому что на колене у него сидел Валерка и настойчиво пытался посодействовать. Он хватал телефонный шнур, дергал диск, норовил нажать "отбой". К тому же линия была постоянно занята.

- Ну-ка, убери волосатые ручонки! - прикрикнул Вадим. - Ух, балбес!

Балбес задрал голову и посмотрел на няньку. Его рот растянулся в счастливую, глупую улыбку.

- Что пялишься, негодяй? - ласково спросил Вадим и снова набрал номер. - Эй, отпусти, отпусти!

Валерка схватил его за ухо и с естествоиспытательским интересом попытался его оторвать.

- Здравствуйте, - наконец-то ответили Вадиму. - Телевидение.

На экране телевизора ведущая передачи и мэр Шлимовска вели оживленный диалог.

- Еле дозвонился, - признался Вадим. - Можно задать вопрос мэру?

- Можно. Только вам придется подождать минут десять. Трубку не кладите. Когда услышите, что вас спрашивают, - отвечайте.

Телефон замолчал, но гудков не было. Вадим принялся ждать, каждые пять секунд отражая покушения младенца на разъединительную клавишу.

- Смирно сиди, - приказал он.

Валерка извернулся и начал теребить край киллерских трусов - было жарко, и Вадим сидел перед телевизором в боксерских панталонах. И вдруг мертвую тишину в трубке нарушил приятный женский голос. Это говорила ведущая передачи:

- Алло, есть еще кто-то? Мы внимательно слушаем. Говорите!

Вадим придвинул трубку к лицу Валерки и встряхнул младенца. Детеныш, обычно такой разговорчивый, молчал. Вадим тряхнул малыша сильнее. Тот вздохнул и посмотрел на мучителя влюбленными голубыми глазами.

- Говорите! - повторила ведущая. - Так, кажется, наши зрители исчерпали запас вопросов, Валерий Александрович.

"Ах ты, черт!" - беззвучно выругался Вадим и ущипнул Валерку за мягкое плечо. В глазах младенца тут же отразились боль, разочарование, непонимание, обида, лицо побагровело, уголки губ съехали вниз, и дитя полноценно отдалось своему горю.

- Да? - напрягся Валерий Александрович.

И тут по студии пронесся детский вопль, одновременно жалобный и негодующий.

Операторы, режиссеры, ассистенты - все застыли в удивлении и замешательстве. Ника вздрогнула, Суворин дернулся и окаменел.

Режиссер на пульте сработал молниеносно. Пронзительный крик ребенка смолк так же внезапно, как и раздался. Ника увидела на одном из мониторов, установленных в студии, рекламную заставку, которая сразу сменилась разноцветным мельканием. Пошла реклама магазина бытовой техники.

- Скорее вызовите "скорую", - закричала Ника, поймав остановившийся, стеклянный взгляд Суворина. Тот беззвучно шевелил белыми губами.

- Ника, через две минуты - ты в кадре. "Скорую" уже вызвали, - донесся сверху, из стеклянной кабины, голос режиссера.

Около Валерия Александровича уже суетилась целая армия - его помощник и работники телевидения.

- Вы можете идти?!

- Валерий Александрович, вы...

- Валидол, у кого-нибудь есть валидол?

- Расстегните ворот, ослабьте галстук!

Суворин не реагировал на манипуляции спасателей.

- До прямого эфира осталось тридцать секунд, - предупредил режиссер. Или не будем давать концовку?

Ника обессиленно смотрела на толпу, в глубине которой мелькало застывшее лицо мэра. Она сжала мокрые ладони. Оператор Сергей Будник сделал "цаезд" камерой.

- Придется давать крупняк, Ника Львовна, - сказал он, - а то все окажутся в кадре.

Ника посмотрела прямо в объектив и улыбнулась. Шум в студии утих ровно на минуту, все ждали ее слов. Зажглось табло с красными буквами "Микрофон включен!", и на экране возникло лицо ведущей.