Дилетант

...За час отсутствия Шведова телефон звонил раз сто, и каждый звонок безжалостно вгрызался в сердце мэра. Хотя ничего убийственного начальник городского управления внутренних дел не сообщал, однако каждый раз Суворин готовился к худшему. Удельный вес седых волос в его роскошной шевелюре планомерно увеличивался. Страх за Олесю и малыша сменялся злостью на безответственную дочку, которая позволила, чтобы с ней что-то произошло. Дети, видно, для того и существуют, чтобы по песчинке формировать могильный холм для родителей.

Игорь вернулся без известий. Парни были ему незнакомы. Когда он подъехал к больнице, и первому, и второму уже сделали операцию, переместили в реанимационную палату и вверили доброте Бога. Потому что от врачей их жизни уже не зависели.

- Пьяные вдребадан, - сказал Игорю хирург.

- Они ничего не говорили? Врач посмотрел как-то странно.

- Да нет, - ответил он. - Когда половина черепа всмятку, мало у кого возникает желание выступить с речью...

Редактора газеты "М-Репортер" Аркадия Гилермана, когда он был еще эмбрионом, его беременная мама, вероятно, недокормила витамином А. Теперь он усиленно восстанавливал справедливость, покупая себе при каждом удобном случае говяжью печень и наполняя кухню жуткими запахами. Специфический субпродукт, дополненный различными приправами из баночек и пакетиков, был для Аркадия милее отличного ростбифа. Правильно говорят, что каждый сходит с ума по-своему.

Такая низменная страсть являлась позором для тонкого гурмана, каковым являлся Аркадий, но он ничего не мог с собой поделать. Гемоглобин от еженедельной порции печенки у Гилермана зашкаливал, кровь бурлила...

Аркаша выложил на огромную сервизную тарелку содержимое казанка и, втягивая обратно слюни, поставил блюдо на овальную салфетку. Изящные вилка и нож с хромированными ручками уже дожидались вечернего священнодействия. Зеленый горошек, желтая консервированная кукуруза, укроп и петрушка, нарезанный огурец красиво обрамляли бесформенную серую массу рубленой печени. Но едва редактор опустился на стул и занес вилку над своим сокровищем, в дверь кто-то настойчиво забарабанил. Аркадий вздохнул, нехотя отложил в сторону прибор, выдернул из-за шиворота крахмальную утиралочку и направился в прихожую...

...Умирая в темной сумке от духоты, Бублик думал о вредности своей хозяйки. "Могла бы взять такси! В автобусе запинали! Куда она меня везет? Что ждать мне от судьбы? Ничего хорошего". Почувствовав сквозь ткань прохладу плиточного пола в подъезде, Бублик понял, что вояж закончен. И настроился на худшее. "Но неизвестность определенно хуже, - философски подумал он, щурясь от яркого света, просочившегося в темноту сумки сквозь открываемую "молнию". - Сейчас я узнаю, кому она меня отдаст. О, какой запах!"

В последнем восклицании Бублика чувствовалось приятное удивление, и восторг, и затаенная надежда.

- Привет, Аркаша! Ужинаешь? - невинно спросила Маша, вваливаясь с сумкой в прихожую. - Фи, что это ты ешь? Так пахнет.

Маша недовольно сморщила носик. "Много ты понимаешь", - прогундел снизу Бублик и, высунув голову наружу, с подозрением огляделся.

- Ты что ночью разгуливаешь? - спросил Аркадий, не приглашая зайти в комнату. - Кто это? - удивился он.

- Бублик. Мой драгоценный кошак, - объяснила с улыбкой Маша. - Возьми на время командировки, а?

- Ты сдурела, Мария Понтыкина, - резонно заметил Аркадий. - На фига мне твой кот?

- Аркаша, не хами!

- Нет, ну на фига?

- А мне что делать?! - взвилась Маша. - Куда моего малыша пристроить? Ты меня спровадил в командировку, ты и бери кота!

- Ох, какая же ты вредная! - заметил Аркадий.

Маша смотрела на него честными зелеными глазами, моргала, складывала губки бантиком, смахивала со лба светлую челку. Она немного взмокла от путешествия в метро, и от этого ее цветочные духи пахли сильнее. Ар-каша чувствовал, что он вряд ли сможет отказать своей наглой подчиненной.

Серое, предельно лохматое существо выглянуло из сумки, покосилось на Гилермана и, ловко выскочив, прошмыгнуло в недра квартиры.

- Вот, ему понравилось! - довольно объявила Маша и застегнула сумку. Ну, я пошла! Чао, мой диктатор. Рано утром лечу в ненавистный Шлимовск.

Аркаша схватил корреспондентку за руку.

- Во сколько самолет? - осведомился он.

- Рано. Я так рано и не встаю.

- Я отвезу тебя на машине. Утром.

- Спасибо, я возьму такси. В смысле, ты хочешь, чтобы я осталась у тебя?

Аркаша энергично закивал. Коварная Маша сделала вид, что думает.

- Нет, пожалуй. Чемодан стоит несобранный. Спортивную сумку "Адидас" Мария укомплектовала уже вчера.

- Останься, - жалко попросил Гилерман. Он был на голову ниже Маши и снизу вверх буравил ее черными глазами.

- Ну... - снова якобы задумалась безжалостная Маша. - А что у тебя на ужин? Пахнет вообще-то не очень.

- А на ужин я тебя не приглашаю, - отрезал Аркадий. - Только в кровать. Какой ужин после девяти вечера? Тебе надо беречь фигуру. Ладно, открою шампанского. И персики у меня есть.