Дилетант

Купюры замелькали в пальцах гадалки сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей. Олеся особо не напрягалась, так как решила: даже если ее и обманут на десяток-другой рублей - а разве уличная цыганка может не обмануть? - то все равно хватит на дорогу домой. Конечно, немножко было жаль кольца.

- На. - Тугая пачка, перетянутая крест-накрест двумя резинками голубого цвета, была отдана Олесе. Она схватила ее и молча пошла прочь.

- Хоть бы спасибо сказала! - донесся следом голос цыганки-вымогательницы. - Эй, родимая, я бы у тебя еще лифчик купила! Как раз мой размер! Красивый какой! За двадцатку!

"Никогда больше не надену эту прозрачную кофту! - обиженно подумала Олеся, устраиваясь за пластмассовым белым столиком в большом зале кафе. Кондиционированный воздух холодил кожу. - И шорты не надену! Спасибо, наслушалась комплиментов".

Она решила отправиться на вокзал, сесть в автобус Валомей-Шлимовск и по отличной трассе за каких-нибудь семь-восемь часов спокойно, без эксцессов доехать до родного города. Без предупредительного звонка, сюрпризом. Как все удивятся и обрадуются! Но сначала необходимо подкрепиться, так как со вчерашнего вечера у нее не побывало ни единой, самой ничтожной крошки.

Посмотрев меню - листок под полиэтиленом - Олеся заказала себе картофельный салат, борщ, мясо по-французски, бутерброд с красной икрой, кофе и заварное пирожное. Маленький бутерброд стоил пятнадцать рублей, и это было, по мнению Олеси, настоящее свинство. Чтобы прийти к такому заключению, ей понадобилось переместиться из мира огромных денег в условия абсолютной нищеты.

Здоровый аппетит и энергия, с которой она растерзала принесенный официантом заказ, восхитили бы любого пациента гастроэнтеролога. Все было изумительно вкусным, горячим и только что приготовленным. Так показалось Олесе. Она взяла еще один кофе и другое пирожное - ромовый бисквит.

- Посчитаем, - доверительно сообщил молодой парень (официант), извлекая из кармана оранжевого передника калькулятор. - Итак, один салатик - семь рублей, борщ - девять, мясо - семнадцать, бутербродик - пятнадцать, два кофе - шесть, два пирожных - пять. С вас пятьдесят девять рублей, пожалуйста!

Олеся взяла то, что совсем недавно было обручальным кольцом, - деньги лежали около ее бедра на пластмассовом сиденье кресла, в карман обтягивающих шорт плотная пачка не помещалась, - и сняла голубые резинки.

Она отсчитала три пятирублевки и застыла в недоумении. Купюры кончились. Началась аккуратно нарезанная газетная бумага. Официант наблюдал с интересом за манипуляциями, достойными Амаяка Акопяна. Не в силах поверить, что ее обманули, Олеся перевернула пачку и осторожно сняла одну, вторую, третью купюру. И опять показалась бумага.

- Нет! - в отчаянии прошептала она.

- "Куклу" подсунули? - посочувствовал юноша.

- Как же так! - У Олеси в руках было всего тридцать рублей. Именно за столько она продала свое бриллиантовое кольцо. Она не шевелилась, постепенно осознавая весь ужас потери.

- Девушка, - тактично напомнил официант. - Вы платить-то будете?

- Платить? - тихим эхом отозвалась Олеся.

- Да. С вас пятьдесят девять рублей.

Олеся молча смотрела вниз и медленно приобретала цвет яркого пионерского знамени.

Глава 24

Фотография юной жены в обнимку с чудесным малышом всегда стояла на тумбочке у рабочего стола Игоря Шведова, рядом с телефонами и аппаратом внутренней связи. Снимок напоминал идиллическую рекламную картинку - и молодая мать, и сын были прелестны.

Сейчас в глазах Шведова сияло пронзительное горе, а небритая физиономия свидетельствовала об исчерпанности всех нравственных ресурсов. Пальцы побелели, сжимая рамку фотографии. Игорь откровенно страдал, словно Прометей на скале, и его безбрежное горе было видно всем.

- Никаких новостей? - сочувственно спросила секретарша Элла Михайловна. Ее шеф - любимчик судьбы, удачливый бизнесмен, первоклассный строитель - был сейчас растрепанным, жалким мальчишкой, в одно мгновение потерявшим все, что он любил.

- Никаких, - тихо ответил Игорь, не сводя глаз с Олесиного лица.

Элла Михайловна вздохнула. И хотелось узнать подробности, и страшно было возить наждачной бумагой вопросов по открытой ране любимого начальника. Поэтому Элла Михайловна робко перелистнула заготовленные бумаги и начала отчет:

- Сейчас опять будет звонить Мамалыгин из департамента строительства...

- Достал, - вяло отреагировал Игорь.

- Но ссориться с областной администрацией не резонно. Соединю вас с ним?

- Валяйте.

- Вот последняя сводка, цифры, я положу вам на стол, используйте в разговоре.

- Угу.

- Не забудьте пригласить его на торжественную сдачу дома, что на Комсомольском проспекте. И прикажите Суздальцеву не выражаться хотя бы при областном начальстве.

- Не забуду.

Диалог постепенно обретал привычный ритм. Элла Михайловна протянула деморализованному шефу спасительный канат повседневных забот, вытаскивая начальника из разверстой бездны горя.

- Уволенный вами имиджмейкер Хайбуллин неистовствует, Игорь Палыч.

- Да? - удивился Шведов. - А чем он недоволен?

- Считает, мы ему недоплатили за оказанные услуги.