Дилетант галактических войн

Разведчик редко ходит самостоятельно. Не потому, что не может — может, да ещё как, — а для того, чтобы банально не тратить моторесурс форсированного двигателя. Ведь что такое разведчик? В принципе это металлическая бочка, более всего напоминающая внешне увеличенные в несколько раз советские корабли типа «Восток». Маленькая кабина на два человека, в которой из удобств только туалет, защищённая достаточно, чтобы выдержать прямое попадание из орудия среднего калибра, и огромная бочка двигателя, способная разогнать кораблик до немыслимых скоростей. И никакого оружия — в империи не без основания полагали, что разведчик, вынужденный открыть огонь, — это мёртвый разведчик. Лучшей защитой были не пушки, а скорость, манёвренность, малые размеры и отличная маскировка, делающая вероятность обнаружения такого корабля ничтожно малой. Были, правда, ещё силовые поля, позволяющие прорываться сквозь зенитный огонь корабельных орудий, но сам факт того, что их пришлось задействовать, говорил, как правило, об ошибке пилота разведчика или того, кто послал его на задание, не проработав толком маршрут. Второе случалось даже чаще — пилоты разведчиков обычно были крутыми профессионалами.

Главным недостатком разведчика, если не считать быстрого износа двигателя, был совершенно дикий расход топлива, поэтому даже в составе эскадры с танкером-заправщиком и прочими удобствами разведчики обычно базировались на авианосцах. Вот и этот разведчик, только что вернувшийся из броска и лежащий сейчас на палубе авианосца (кабину приходилось отсоединять от двигателя, уж больно негабаритная конструкция получалась, но это делалось достаточно быстро), был приписан к его авиагруппе и, соответственно, собственного названия не имел, только сложный цифровой код. Впрочем, отсутствие названия не мешало ему успешно справиться с поставленной задачей.

Пока техники возились с кораблём, а вымотанных до предела пилотов отпаивали кофе, прибывшие на авианосец Шерр и Ковалёв терпеливо ждали. А куда деваться — разведка есть разведка, у неё во все времена были определённые привилегии. Конечно, будь сейчас сражение, спешка, никакого отдыха разведчикам не видать как своих ушей, во всяком случае до доклада. Однако сейчас, когда до места ещё двое суток хода, можно было позволить ребятам поиграть в собственную исключительность. Хотя «терпеливо» — это не совсем точно. Шерр, например, нервно шастал из угла в угол по мостику, и ничего удивительного в этом не было — как-никак разведчик ходил не просто к первой планете на их маршруте, а к его родной планете. Можно понять и простить человеку маленькую слабость. Ковалёв же просто сидел и думал, в первую очередь о том, не ошибся ли, взяв с собой оба авианосца.

Эскадра в свой первый рейд шла в сильно урезанном составе — «Громовая звезда», «Удар», оба авианосца и по паре крейсеров и эсминцев для прикрытия. Остальные корабли оставались в Солнечной системе, что называется, на хозяйстве — броненосец и мониторы потому, что были кораблями довольно тихоходными и сильно тормозили бы эскадру, идущую, по сути, в разведку, лёгкие корабли на подхвате и для патрулирования окрестностей, а для «Империи» ещё не был готов экипаж. На линкоре шли напряжённые тренировки, но на всё требовалось время, поэтому корабль со всей его непередаваемой мощью пока что остался дома в качестве резерва главного командования. Ковалёв, впрочем, не особенно жалел, он привык к «Громовой звезде» и не собирался переносить флаг на другой корабль, пусть даже и более мощный.

Второй причиной, по которой половина кораблей осталась дома, была скорее теоретическая — опасность появления в Солнечной системе конкурентов. На протяжении последних десятилетий они являлись не раз — автоматические станции слежения эскадры старательно фиксировали чужие корабли, приходящие к Земле. К счастью, попыток масштабной экспансии на планету никто пока не предпринимал, но теперь Ковалёв решил поставить на этом безобразии жирный крест. Приказ, который он отдал остающимся, был однозначен: если кто появится, сбивать ко всем чертям. И подстраховаться от проблем стоило, и реальные боевые стрельбы провести, экипажи потренировать.

Третья причина была не столь очевидна для большинства участвующих в походе, но тем не менее она была для Ковалёва в чём-то важнее двух первых. Дело было в страховке, которую он оставил себе и своим людям, улетая.