Дилетанты

Все это время движение было слишком оживленным, чтобы я мог понять, есть за мной хвост или чет. Даже после того, как я оказался за чертой города, создавалось впечатление, будто половина населения штата. Вашингтон двинулась в Британскую Колумбию, но скорее всего большинство этих эмигрантов устремилось в Ванкувер. Когда же я свернул с приморского шоссе на дорогу, ведшую в глубь материка, к стоявшему на границе с Канадой городу Сумас, вокруг стало поспокойнее, но я все же решил подождать еще немного.

Пограничный ритуал не оказался обременительным.

Я доложил своему пограничнику насчет винтовки и дробовика, и он сказал "никаких проблем", напомнив лишь о необходимости держать их разряженными и зачехленными все то время, что я нахожусь в Канаде. Он даже не задал обычный вопрос насчет пистолетов-револьверов, и потому мне не пришлось лгать насчет пушки Нистрома, которая давила мне на бедро. Он спросил, есть ли у Хэнка прививка от бешенства, и когда я показал справку, разрешил мне продолжать путь. Вскоре я уже катил по автостраде с движением в четыре ряда на восток, примерно параллельно границе. День выдался теплый, солнечный, безветренный, а грузовик летел по ровному шоссе, словно локомотив по рельсам. Меня всегда удивляло, сколь немногие американцы ценят прелести обычного грузовичка в полтонны. На шоссе он не уступает в скорости всем прочим машинам, а там, где кончается асфальт, обладает той же проходимостью, что и джип. Прошу понять меня правильно, я имею в виду настоящие грузовички, а не эти новомодные фургончики для доставки того-сего, приобретаемые людьми, тщеславие которых не позволяет им садиться за руль честного трудяги с мотором спереди.

Нистром завещал мне быструю, мощную и устойчивую машину. Конечно, я бы не угнался на ней за "феррари" по гоночной трассе, но на обычной проселочной дороге, где либо не было асфальта, либо был, но в жутком состоянии, мой пикап дал бы сто очков вперед любому сопернику. В малонаселенных краях, куда звала меня работа, трудно было бы пожелать лучший вид транспорта.

Поскольку я выступал по-прежнему как рыболов - спортсмен, то притормозил у очередного туристского бюро, каких было немало на шоссе для удобства гостей этой провинции, и приобрел рыболовную лицензию. Потом, в соответствии с инструкциями, повернул на север и покатил по щебеночно-асфальтовому двухрядному шоссе к реке Фрейзер, являвшейся, как мне объяснили, в старые времена своеобразными воротами внутренней части Канады.

Так или иначе, я не заметил ни одной машины, которая преодолела бы за мной весь маршрут, хотя, конечно, не исключено, что они работали командой, передавая меня друг другу на разных отрезках дистанции. Возможно, например, что именно так следили за мной люди мистера Смита. Что же касается противника, то, если он продолжал мной интересоваться, это означало, что меня расшифровали, а стало быть, лишний звонок уже ничего не мог испортить.

Я совершенно не боялся вызвать к себе внимание всего аппарата коммунистической разведсети на Западном побережье. Меня волновало другое. Кто-то, например, мистер Стоттман, мог по собственной инициативе предпринять расследование и установить, что Грант Нистром сделал кое-что явно лишнее - например, позвонил в Вашингтон, округ Колумбия.

Я и так сделал все необходимые предосторожности, но на всякий пожарный случай, дабы не торчать в телефонной будке на открытом месте, остановился перекусить в придорожном ресторанчике, в котором, судя по рекламе, имелся телефон-автомат. В виде последней уловки я сначала связался с нашим человеком в Ванкувере, чтобы мне никто не мог предъявить обвинение в звонке в США.

- Ясно, - сказал Мак, выслушав мой доклад. - Очень интригующее продолжение. Как вам эта дама, Эрик?

- Я понимаю, кем она хотела бы предстать в моих глазах, сэр, - сказал я. - Нимфоманка с комплексом вины и склонностью к алкоголизму. Такой портрет она создавала аккуратными мазками. Она хочет убедить меня в том, что в глубине души отдает себе отчет в своей истинной роли убийцы Нистрома Гранта. Но это все в подсознании. Внешне же она склонна винить в его гибели всех, кроме себя: и своих коммунистических соратников, как она уверяет, - и тех юнцов, что, собственно, и укокошили Нистрома. Чтобы утопить голос совести, она вознамерилась отомстить всем виновным. По крайней мере, именно эту теорию мне и подсовывают.

- Но вы в нее не верите?

- Это не портрет, сэр, это карикатура. Эта дамочка такая же фальшивка, как и скрипка работы Страдивари за десять долларов в комиссионке. Я не знаю, кто она на самом деле, я только могу сказать, кем она не является, а именно: она вовсе не богатая, склонная к алкоголизму светская дамочка, мучимая угрызениями совести, потому что вовлекла в свои авантюры своего приятеля, что и стоило ему жизни.

- Вас интересуют привлекательные особы женского пола, не являющиеся тем, за кого они себя выдают, - сухо заметил Мак. - Но не забывайте одного: независимо от того, кто она такая на самом деле, она спасла и вашу операцию, и, похоже, вашу жизнь.