Дилижансом, дирижаблем

Князь улыбался и ждал. Заинтригованный таким поведением гостя, вилар не отложил перстень в сторону, как намеревался, а пригляделся внимательнее.

– Что?! – глава Дома не удержался от восхищенного восклицания. – Это… Это же… Но откуда?!

– Примерно триста лет тому, один из князей Катакази получил его от императора Александра І за… – слегка понизил голос, тем самым подчеркивая, что его слова предназначены не для всех. – Впрочем, санн Макаере, вы наверняка лучше людей знаете обстоятельства того дела. Ведь его сплел на именины Императрицы мастер Намсаал… С тех пор перстень наследуется в нашей семье от отца к сыну. Но, я уверен, что никто из моих предков не стал бы возражать против возвращения Завитка Света в Дом виларов. А ваш сын достоин любой награды.

Всю надменность и высокомерие словно ластиком стерло с лица патриарха виларов. Вышел из-за стола, подошел к князю и с чувством, крепко пожал Александру руку. Те, кто веселился за другими столами и ничего не слышали, замерли в недоумении. Как и Родион, знающий, что рукопожатие – жест очень редко использующийся виларами. И только в общении с равными себе.

– Князь, вы сделали Дому Андам… воистину неоценимый подарок. Я принимаю его и… весь мой род в неоплатном долгу перед семьей Катакази… Откровенно говоря, большинство наших искусствоведов полагали, что история Завитка Света работы мастера Намсаала не более чем красивая легенда. И вот я держу его в руке… Невероятное ощущение.

Вилар нежно провел кончиками пальцев по ажурному плетению и опять поглядел на Александра.

– Князь, если позволите… еще одна просьба… чтоб не чувствовать себя несостоятельными должниками, позвольте сделать для вас хоть что-то. Прямо сейчас.

Александр вполне серьезно кивнул.

– Конечно, санн… Я сам ненавижу ходить в должниках. Поэтому все понимаю и с удовольствием воспользуюсь вашей любезностью. Тем более, у нас с господином Зелениным имеется некоторая нужда в топливе для аэростата. Да и вообще припасы в дорогу пополнить не помешает.

Санн Макаере развел руками, широким жестом очерчивая всю рощу.

– С этой секунды, в Доме Андам, князь, вы самый дорогой и желанный гость. Всегда и в любое время дня или ночи. А сейчас, прошу вас, празднуйте и веселитесь вместе с нами. И когда решите, что пришла пора прощаться – ваш воздушный корабль будет готов к полету.

Несколько секунд вилар молча постоял, как бы подчеркивая, что по этому вопросу сказано все, и если людям нечего добавить, то ему, при всем уважении, пора уделить внимание другим гостям. Потом еще раз радушно улыбнулся и вернулся на свое место во главе стола. Тут же зазвучали здравницы. Но вместо традиционного «Горько!» вилары скандировали «Ликуй!» и требовали от Совершенства и Безупречности создания Идеала. Ну, или как-то так…

Увлекаемый Александром прочь, Родион не расслышал всех тостов. Впрочем, какая разница, чего требуют подгулявшие гости на свадьбе? Молодожены и без них разберутся, что делать…

– Ф-фу, – облегченно вздохнул князь Катакази, останавливаясь почти на краю рощи, где слуги не забыли накрыть стол, но и желающих отходить так далеко от главы дома, пока не наблюдалось. Сюда даже музыка почти не долетала… – Можно рассупониться и перекусить.

Александр и в самом деле тут же расстегнул несколько пуговиц на куртке. Подумал немного, и снял ее совсем, повесив на ближайшую ветку.

– Не стесняйтесь… – объяснил, поймав недоуменный взгляд Родиона. – Торжественная часть завершена и теперь никому до нас нет дела. Знаете, у снобизма тоже имеется некоторое преимущество. Считайте, что мы стали невидимками. Не знаю как вам, а мне приятен сам факт, что больше никому и ничего не надо объяснять. Виларам попросту нет до нас никакого дела.

– Странный народ, надо признаться… – согласился Родион.

– А чему вы удивляетесь? Артисты, художники, поэты, музыканты… – пожал плечами князь. – Богема, в общем. Ни одного нормального…

* * *

Эстетика, конечно же, важная часть в воспитании и жизни культурного общества, но кто сказал, что изысканно оформленное блюдо лучше вкусного? Попробовав замысловато размазанную по тарелке разноцветную кашицу, Родион украдкой сплюнул и взял себе проверенный веками кусок на вид отлично прожаренного мяса. С красно-золотистой корочкой… Откусил, и тоже едва удержался, чтобы не выплюнуть… Вкус у жаркого напоминал букет разнотравья или иной гербарий, но только не мясо. Родион возмущенно поднял взгляд на небеса, словно искал там справедливости, и удивленно сморгнул.

– Чтоб меня оттитровали! Князь, вы это видите?

Александр глянул вверх и тоже чертыхнулся. По-армейски проще и понятнее.

Над рощей плавно взмывал в небо их аэростат. А по обрывку якорного каната вскарабкивался Шон.

– Шон! Что случилось?!

Карлик остановился и посмотрел вниз. Нашел своих и прокричал в ответ:

– Шон спал. Шар лететь. Шон держать. Шар сильнее. Поднялся. Прыгать высоко. Шон лезет в корзину.

– Открой клапан и страви воздух!

– Хорошо…

Карлик полез дальше, а Родион произнес еще одно мудреное высказывание, приобретенное за годы учения на химическом факультете.