Дилогия об изгоняющем дьявола

— Зачем я это спросил? Это не имеет никакого значения.— Киндерман пожал плечами, сложил программку и засунул ее в карман пиджака с карандашным огрызком.— Ну вот и все. Когда я вернусь в контору, безусловно, вспомню, о чем забыл вас спросить. У меня всегда так бывает. Тогда я вам позвоню.

Детектив шумно выдохнул воздух и встал.

Крис поднялась вместе с ним.

— Вы знаете, я уезжаю из города недели на две,— сказала она.

Это не срочно,— успокоил ее детектив, посмотрел на фигурку птицы и улыбнулся.— Симпатичная. Очень симпатичная птичка

Потом взял ее в руки и потер клюв большим пальцем.

Крис нагнулась и подняла с пола какую-то нитку.

 — У вас хороший врач? — вдруг спросил детектив.— Я имею в виду врача, который лечит вашу дочь.

Он поставил фигурку на место и собрался уходить. Крис пошла за ним, наматывая по дороге нитку на большой палец.

— У меня их очень много,— тихо проговорила она.— Но сейчас я хочу, чтобы ее обследовали в клинике. Там занимаются примерно тем же, что и вы, только объектом внимания врачей являются бактерии и вирусы.

— Будем надеяться, что со своей работой они справляются лучше меня. Эта клиника находится не в городе?

— Нет, не в городе.

— Хорошая?

— Посмотрим.

— Держите девочку подальше от сквозняков.

Они дошли до парадной двери. Киндерман взялся за ручку.

— Я мог бы сказать, что мне было очень приятно, но в связи с такими обстоятельствами... Извините, ради Бога. Мне так неловко.

Крис, скрестив руки, рассматривала коврик. Не глядя на детектива, она кивнула в ответ.

Киндерман открыл дверь и вышел на крыльцо. Он еще раз повернулся к Крис и, уже надевая шляпу, откланялся:

— Желаю вашей дочери быстрейшего выздоровления.

— Спасибо.— Крис тускло улыбнулась.— А вам — удачи в ваших делах.

Детектив кивнул, его взгляд был теплым и слегка грустным. Крис наблюдала, как Киндерман подошел к дежурной полицейской машине, ожидавшей его на углу перед пожарным гидрантом. Он рукой прижимал к голове шляпу, спасая ее от порывов южного ветра. Полы его пальто трепетали. Крис закрыла дверь.

Киндерман сел в полицейскую машину, потом обернулся и еще раз взглянул на дом Ему почудилось, что в комнате Риган произошло какое-то движение: гибкая, едва различимая тень мелькнула и тут же скрылась. Киндерман не мог точно сказать, было это на самом деле или ему показалось. Но он заметил, что ставни раскрыты. Странно. Он немного подождал. Но никто не появлялся. Детектив нахмурился, потом открыл бардачок и вынул оттуда маленький коричневый конверт и перочинный ножик. Он раскрыл конверт и с помощью крошечного лезвия выскреб из-под ногтя большого пальца краску, содранную с фигурки птицы. После этого он заклеил конверт и кивнул шоферу-сержанту. Автомобиль тронулся с места.

Конверт Киндерман положил в карман.

— Не спеши,— предупредил он шофера, увидев, что впереди образовался затор, и устало потер глаза руками,— Это работа, а не удовольствие. Что за жизнь. Что за жизнь!

Вечером того же дня, в тот момент, когда доктор Кляйн вводил Риган успокаивающее, чтобы без проблем перевезти ее в дэйтонскую клинику, лейтенант Киндерман задумчиво стоял в своем кабинете, опершись ладонями о стол. Он пытался сосредоточиться, чтобы тщательно обдумать и увязать воедино имевшиеся в распоряжении следствия разрозненные факты. Сведения, им полученные, пока что сливались в одну непостижимую загадку. Узкий луч старинной настольной лампы выхватывал из темноты разбросанные по столу доклады и отчеты. Вся остальная комната тонула во мраке. Киндерману казалось, что направленный на бумаги свет каким-то образом поможет и ему направить мысли в нужную сторону.

Детектив тяжело дышал, взгляд его блуждал по окружающим предметам, ненадолго задерживаясь то на одном, то на другом. Он сделал глубокий вдох и сомкнул веки. «Нужно очистить мозги,— говорил он себе, как делал это всякий раз, когда хотел взглянуть на проблему с новой точки зрения.— Я должен выбросить из головы все посторонние мысли».

Наконец Киндерман вновь открыл глаза и принялся изучать заключение патологоанатома о смерти Дэннингса:

«...повреждение спинного мозга, перелом костей черепа и шеи. Многочисленные ушибы, разрывы и ссадины; кожа шеи растянута. На ней кровоподтеки. Сдвиги грудинно-сосковой, пластырной, трапециевидной и различных мелких мышц шеи. Перелом позвоночника Сдвиг передних и задних связок спины...»

Киндерман выглянул из окна. Светилась ротонда Капитолия. Конгресс засиживался допоздна Он опять закрыл глаза и припомнил разговор с патологоанатомом, состоявшийся в ту ночь, когда умер Дэннингс.

«Такие повреждения могли быть получены в результате падения?»

«Нет, вряд ли. Грудинная и трапециевидная мышцы должны были воспрепятствовать этому. Кроме того имеются еще мышцы шеи, связки и тому подобное...»

«Понятно... И все же скажите прямо: возможно это или невозможно...»

«Видите ли, он был пьян, и мышцы, безусловно, были расслаблены. Если толчок оказался сильным и...»

«И если предположить, что он падал с высоты двадцати или тридцати футов...»