Димитрий (СИ)

         Ксения видела шведского принца. Принц глянулся. Она примерила его мужем. Отчего нет? Улыбчив, внимателен. Ест вилкой с двумя зубцами в левой руке. Без конца говорит комплименты – заграница, не отечественное хамье. Отец спросил, она ответила. Уже дерптские и нарвские пленники, обломки прежней войны, прижившиеся в столице, авансированные пригородными поместьями присягали новому Ливонскому королю, вдруг идею похерили. Улыбчивый принц не соблюдал главного, из-за чего его ввезли, что было важнее Ливонской короны. Он в открытую жил с немкой, привезенной из Данцига. Скандал. Обманувший надежды должен быть наказан. Принцу объявили: он безвыезден из России как познавший тайн. Химик бунтовал. Распаленный вином, он угрожал царскому медику, де сожжет Москву сильнейшим изобретенным  порохом. Борису горячку передали. Он немедля отобрал у принца подаренную в удел Калугу, забрал дом, слуг, чаши, послал жить и строиться в сгоревшем Угличе. Упрямый ученый уехал с любовницей. Ксении внушили шведа забыть. Густав сменил Углич на Ярославль. Ярославль и Кашин.

         Не прошло года после отставки шведского принца, как сговорили принца датского Иоанна, младшего сына усопшего Фредерика и брата короля Христиана IV. И сват и новые сватаемые  тем более не могли не помнить о Магнусе. Иоанн приходился ему племянником. С Густава на Иоанна Годунов перекинул прежние ливонские проспекты.

         На день предложения жених Ксении под штандартами Испании  карал бурлящие Нидерланды. Утомленный уленшпигелями принц на шести кораблях поспешил в арендованную нами Нарву.

         В Ивангороде Иоанна приветствовали пушечным боем, стрельцы стояли в ружье, чиновники в парадном платье – отрядами, бояре и дьяки клали к ногам восемьдесят серебристых соболей.  Сопровождавшие   датские сенаторы наперебой с московскими послами жужжали в уши королевича о его светлой будущности. Царь Борис превзошел  Иоанна Великого (Грозного) в склонности к иноземщине: англичане вымучили беспошлинную торговлю, на кою скупился предшественник, германцы и шведы платят таксу вполовину, в Немецкой слободе иностранный анклав выстроил протестантскую божницу. Четверо молодых людей уехали учиться в Лондон – великолепный знак к открытию высшей иностранной школы в Москве. Число иноземцев  в войске  увеличено.

         Перспективы блистательные, и принц не скучал. На ночь глядя любил проехаться верхом, прокатиться по глади русской речи. Охотился. Все с беседою. Брал уроки славянских обычаев у боярина Салтыкова и дьяка Власьева. В Бронницах принц получил очередные Борисовы дары: штуки азиатского шелка, усыпанные жемчугом зимние шапки, золотые цепи, сабли, отделанные бирюзой и яхонтом, кушаки и пояса. Было 1 сентября. Похвалив новогодние подарки, Иоанн поднял здравицу, желая московскому монарху долголетия. Борису донесли: этот покладистее будет Густава.

         18 сентября ночевали в Тушине, 19 – го въезжали в столицу. Принц ухал верхом на вороном статном красавце. Снимал круглую с полями и пером шляпу, приветствовал народ, по доброй воле, из любопытства стекшийся. Развлечением гасили голод. Не обошлось без управления. В первые ряды приказчики поставили получше одетых. Жаждущих гостинцев просителей отодвинули гробы. Строжайше запретили погребальным командам по Тверской дороге не ездить. Опухшие трупы на задворках складировать. Под Китай-городом с утра выдавали по лишней московке (полкопейки) в одни руки, что не обошлось без обычной сутолоки и драки. Пару человек столкнули в реку, притопили в Неглинке.

         Веско бил царь-колокол, водруженный в звонницу Ивана Великого. Сия беспримерная колокольня была открыта набожным Борисом двумя годами ранее. Он ею открыл новый европейский XVII век.

         В Китай-городе принцу  выделили лучший гостевой дом. На другой день караван ввез царский обед: сто золотых блюд с яствами, множество кубков и чаш с винами и медами. 28 сентября явили торжественное представление. От дома принца через Васильевский спуск, через Красную площадь, на площади Кремлевской до красного крыльца стояли, делая проход, богато одетые стрельцы. По нему ехал принц с датчанами. У высокого красного крыльца Иоанна встречали князья Трубецкой и Черкасский, держали принцу стремя. На лестнице ждали Василий Шуйский и Голицын. В сенях – председатель Думы Мстиславский с окольничими и дьяками.

         Царь и отрок-царевич сидели в Золотой палате. Оба в бархатных порфирах, унизанных крупным жемчугом. В коронах и нагрудниках сияли яхонты и алмазы подавляющей величины. Когда вошел с поклонами принц, царь и наследник встали, поочередно с троекратными поцелуями обняли чужестранца, сделав неуместными возможные земные поклоны.  Варвар Иоанн (Грозный) по настроению заставлял послов и на коленях к себе ползти.