Димитров

«Буржуазный блок, не будучи в состоянии в открытой политической борьбе уничтожить Коммунистическую партию, которая является главным препятствием в достижении его конечной цели, обращается за помощью к Врангелю. Буржуазный блок хочет захватить власть и переложить все тяготы мирного договора на плечи народных масс».

Правительство Стамболийского после съезда свекловодов, когда ему так легко удалось справиться с буржуазным блоком, решило, что блокари — это кучка людей, которую можно смести в любой момент.

Это заблуждение достигло своей вершины в апреле 1923 года, когда проводились выборы в парламент. Главную опасность Стамболийский тогда видел не в реакции, а в коммунистах, против них он и направил удары.

— Переворот невозможен, — говорил Стамболийский, — а коммунистам мы дадим Бургасские болота, пусть там создают свою республику.

В том же духе ему подпевали и различные советники:

— Коммунисты — твои враги! Остерегайся их. Они отнимут у тебя власть, как в России отняли у Керенского…

После победы на выборах в парламент Стамболийский отбыл на отдых в родное село Славовица.

Через несколько дней туда же прибыл царь Борис. Был он очень любезен, милостиво разговаривал с крестьянами, интересовался их жизнью, делами, хвалил их вождя.

А 9 июля 1923 года все рухнуло. Ночью правительство Стамболийского было свергнуто, министры его арестованы.

Стамболийский в то время еще находился в Славовице. Царь Борис отправил туда офицера с поручением отрезать голову Стамболийскому и привезти ее в Софию. Посланец точно выполнил царский приказ. Стамболийский был убит, а тело его брошено в реку Марицу…

Крестьяне, узнав о перевороте, взялись за оружие, вилы и косы. По инициативе руководителей местных организаций коммунистов и земледельцев вспыхнули восстания в Карлово, Плевене, Шумене, Варне… Но это были разрозненные восстания, без центрального руководства, а потому успеха они не имели.

Совершило ошибку и руководство Коммунистической партии. Центральный Комитет, давая оценку событиям, указал, что идет борьба «между городской и сельской буржуазией», и призвал коммунистов не вмешиваться в эту борьбу, а выжидать развития событий «с ружьем у ноги».

Реакция вздохнула облегченно.

«Болгарская коммунистическая партия, — писали реакционные газеты, — не окажет поддержки ни Стамболийскому, ни новому правительству и не примет участия в военных действиях между городской и сельской буржуазией…»

В этом звучали ирония и удовлетворение.

Борис также вздохнул облегченно и подписал указ о новом правительстве.

Над Болгарией опустилась непроглядная ночь…

ЕДИНЫЙ ФРОНТ

Было три часа после полуночи, когда подпоручик Салиев вел арестованных жителей квартала Ючбунар. Полицейские участки были так переполнены, что для этой группы арестованных уже не находилось места.

Город освещала ясная луна. На площади и улицы пали тени высоких каменных зданий, что Придавало спящему городу некую таинственность. От реки Владаи тянул ветерок, который нес запахи гниющих трав и тины. Подпоручик с красными от пьянства глазами, бренча саблей по тротуару, гнал арестованных, срывая на них злобу за еще одну бессонную ночь. Арестованные не ожидали ничего доброго для себя, а потому не считали нужным спешить, хотя их и подгоняли: пьяный офицер — руганью, полицейские — прикладами.

Остановились перед серым зданием полицейского участка. Подпоручик нетерпеливо нажал кнопку звонка. Тяжелая дверь раскрылась, и на пороге появился полицейский. Увидев подпоручика и арестованных, он закричал:

— Зачем ты их сюда привел? Разве тебе не говорили, что нет мест? Куда я их дену?

Подпоручик выругался и пошел искать начальника. Дежурный начальник дремал за столом. Сиплым громким голосом подпоручик разбудил его:

— Разрешите доложить. Два часа я уже плутаю с группой арестованных. Негде их оставить. Это просто безобразие. Куда ни придешь — нет мест. Что с ними делать?

Начальник, протирая глаза, глядел ошалело па подпоручика, все еще не соображая, о чем он ведет речь.

— Скоро начнет светать, — продолжал Салиев, — а в приказе сказано, что днем нельзя производить арестов, чтобы не раздражать общественное мнение…

— Общественное мнение, говоришь? Вот чепуха! Сколько человек у тебя?

— Семнадцать.

— Эге… не мало. Не можем взять к себе. А в училище не пробовал?

— Нет.

— Там наверняка есть место.

— Не думаю, училище было переполнено еще с прошлой ночи.

Начальник многозначительно поглядел на поручика.

— Ты что же, думаешь, мы так и будем без конца держать их, чтобы они хлеб ели?.. Такого намерения у нас нет. Отведи их в училище, а там видно будет. Да скорее, пока еще не рассвело…

Подпоручик направился к выходу, но начальник его окликнул:

— Так ты говоришь, семнадцать человек ведешь?

— Семнадцать.

— Так вот что. Я думаю, не стоит их вести в училище…

— А как же?

— Внизу грузовой автомобиль, свободный. Погрузишь…

— Как и в прошлую ночь?

— Точно так…

— Без следствия и допроса?

— Следствие, допросы… У тебя, подпоручик Салиев, видно, нервы не в порядке. Спеши, через час солнце взойдет…