Димитров

«Боже мой, боже мой, как давно все это было!» София, Ючбунар, училище, типография, бессонные ночи, собрания, аресты, тюрьмы, стачки, восстания… Лейпциг. И всюду он, ее Георгий, только им она жила, его жизнь была ее жизнью.

Мать заснула. За окном легкий летний ветерок играл листьями деревьев маленького сада, чуть трепетала белая занавеска.

Глубокая тишина, глубокий покой — может, первый раз в жизни — овладели старой матерью. Но вот она улыбнулась во сне, открыла глаза и позвала тихо:

— Ты здесь, Лина?

— Здесь, мама.

— Подойди ко мне.

Дочь бесшумно приблизилась и заглянула в светившиеся тихим светом глаза.

— Знаешь, о чем я думаю?

— Скажи, мама.

— Приедет твой брат Георгий. И Лена приедет. Все приедут. Болгария будет свободной… — Глаза ее наполнились слезами, а она, продолжая улыбаться, говорила: — Я не дождусь свободы, но мне хватит и того, что ей будет радоваться твой старший брат, и ты, и Лена, и все ее встретят, эту свободу…

Магдалина отвернулась, чтобы смахнуть слезу. Мать долго молчала, а потом заговорила опять:

— Брат твой, Магдалина, не верит в бога, но он праведник, потому что всю жизнь борется за добро людям. Помогайте ему и дальше бороться за счастье народа. Будьте всегда вместе, как были вместе маленькими, и в страдании и в радости. А о Любчо не плачь. Я потеряла троих. Они не погибли напрасно, как и твой Любчо не напрасно погиб.

Старая мать замолкла. Белые ее волосы тщательно, как у девушки, расчесаны на прямой пробор. Лицо все в морщинах и побледнело. А она вновь унеслась в воспоминания. И вновь в центре всех воспоминаний он, ее Георгий. И радость и скорбь наполняют ее угасшее сердце. Как много страдал он! Вспомнила она и его последнее горе — потерю единственного семилетнего сына от второй жены, Розы. «Пусть будет тверда рука его и сердце его, да перенесет он и эти страдания, как переносил их до сего времени!»

Старая мать обвела глазами свою комнату, поглядела в открытое небо. Высокое синее небо за окном да заостренные вершины темного леса — вот и все, что она увидела в последний миг своей долгой жизни. Закрыла глаза — и затихла навсегда.

Случилось это 20 июля 1944 года.

Ее смерть взволновала городок. А хоронили ее тихо и скромно.

Она до конца выполнила свой материнский долг. Она вошла в историю. И не только потому, что вырастила такого сына, как Георгий Димитров, но и потому, что сама много внесла в дело народного освобождения, в дело коммунизма.

У нее учились все матери-героини, все, кто вместе с детьми своими вел, как мог, борьбу против народных притеснителей.

9 сентября 1944 года болгарский народ с помощью Советской Армии, под руководством Коммунистической партии сверг фашистскую власть, освободил Болгарию, спас ее от фашистского рабства. В Болгарии была установлена власть Отечественного фронта.

Вскоре рухнул и гитлеризм — самая страшная политическая система, какую когда-либо знало человечество. Фашистская Германия была разгромлена. Война закончилась победой над фашизмом. За борьбу против фашизма Советское правительство наградило Георгия Димитрова орденом Ленина.

Приближался ноябрь 1945 года. Приближалась годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Накануне этого дня на аэродром в Москве прибыла автомашина. В ней были Георгий Димитров и его супруга Роза Юльевна Димитрова. На самолете они вылетели в Болгарию.

6 ноября 1945 года. В Софийский народный театр и на площадь, прилегающую к нему, стекались жители столицы. Они шли чествовать годовщину Октябрьской революции. На этот раз это был не обычный праздник: в этот день люди готовились встретить своего долгожданного гостя.

Появление его в театре вызвало бурю восторга. От партера до балконов неслись рукоплескания и возгласы:

— Димитров! Димитров! Димитров!

Он стоял в ложе, приветственно махал рукой, улыбался. Старые его соратники тайком вытирали слезы. Никто не в силах был сдержать вихрь радости, бушевавший в стенах театра. Наконец все стихло, и люди-расселись по своим местам. Сел и Димитров, положив руки на барьер ложи. Зал слушал доклад об Октябрьской революции.

Люди, давно знавшие Димитрова, взволнованно шептались:

— Побелел наш Георгий.

— Что и говорить…

— Полагалось бы ему сказать нам несколько слов. Давно не слышали его голоса.

Доклад закончился. Люди вновь обратились к ложе. Димитров встал, поднял руку, а когда все успокоились, в зале зазвучал его голос:

— Дорогие соотечественники! Позвольте мне в нескольких словах выразить вам самую сердечную благодарность за эту товарищескую, патриотическую встречу.

Прошло уже двадцать два года с тех пор, как я не был на болгарской земле. Вы можете не сомневаться, если я скажу вам, что в течение всего этого времени, где бы я ни находился, чем бы ни занимался, я никогда, ни на один момент не переставал думать и работать на пользу своего болгарского народа, ради его будущего, ради его счастья и благоденствия…

Новые овации залили театральный зал.