DIMOH. Сказка для детей от 14 до 104 лет

– Так что там с твоей Мариной произошло? Поделись, внучок, может, моя старость тебе чего-нибудь подскажет? – глаза деда Афанасия смотрели внимательно и серьёзно.

– С Маринкой-то? – Димон вдруг понял, что именно здесь и сейчас, именно этому человеку он может сказать всё. Всё, что наболело в его одинокой семнадцатилетней душе, все, чем он никогда и ни с кем не делился, да и с кем было делиться! Димка почувствовал, что именно этот необычный, несовременный какой-то старик понимает его, как никто другой, и сочувствует ему искренне и глубоко.

И Димку прорвало. То со слезами, то со злостью, то с грубыми ругательствами, то с сентиментальным лепетом он говорил и говорил, изливая все свои обиды и переживания, делясь самыми сокровенными мечтами и фантазиями.

Старик молча слушал, наклонив голову и перебирая в пальцах бусинки на верёвочке. Через некоторое время Димка выдохся, его словесный поток иссяк и он замолчал.

– Вот что, внучок, – сказал, поднимаясь с табуретки, старик, – мне надо обо всём этом подумать и кое с Кем поговорить. Ты полежи пока, отдохни, вздремни немного. А потом я тебе, возможно, что-нибудь дельное и подскажу.

Он встал, подошёл к двери в дальнюю комнатку, отворив её, вошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

Димка вдруг почувствовал неимоверную усталость, голова его сама склонилась на жестковатую подушку из бушлата, он вытянул ноги, подоткнул под себя полы шинели и мгновенно провалился в забытьё.

ГЛАВА 4

Димитрий! Вставай! – старик, улыбаясь, тронул Димку за плечо. – Поднимайся, внучок, есть о чём поговорить!

Димка моментально открыл глаза, подскочил и сел на краю топчана, пытаясь сообразить – где он и что с ним происходит. А с ним явно что-то происходило.

Всё окружающее пространство стариковой сторожки как-бы раздвинулось и наполнилось свежим, словно после грозы озонированным воздухом. Дышалось необыкновенно легко и как-то вкусно.

Несмотря на тусклый свет сорокаваттной лампочки, всё вокруг играло яркими красками, сочными глубокими цветами, словно забрызганное грязью автомобильное стекло вдруг промыли «дворниками» и оно перестало быть видимой границей между «внутри» и «снаружи».

Димка ощутил, что все его органы чувств заработали в форсированном режиме. Слух обострился до того, что он слышал, как стучат по полу лапки таракана, бегущего в дальнем конце комнаты, зрение позволяло разглядеть мельчайшие ворсинки на его усиках, букет запахов потрясал своим разнообразием, но в то же время мгновенно «обрабатывался» и классифицировался работающим с необыкновенной ясностью сознанием.

Прямо напротив Димона, на табуретке, сидел улыбающийся старик. Поверх его препоясанной шнурами вязаной кофты теперь было надето какое-то странное одеяние, состоящее из чёрного капюшона с расходящимися от него по плечам широкими погонами и свисающим спереди длинным узким передником. Всё это одеяние было расшито какими-то красными символами и текстами на непонятном языке.

«Точно – «Дамблдор»! Не иначе, волшебник какой-то!» – подумал Димон.

– Не, брат Димитрий, я не волшебник, я, как бы это выразить, скорее, наоборот! – улыбнувшись, произнёс старик.

– А это? – Димон указал рукой на странное одеяние.

– Это, Димитрий, считай спецодежда, вроде костюма «химзащиты» или скафандра у космонавтов. Я её во время серьёзной работы всегда надеваю. А сейчас у нас с тобой работа очень серьёзная намечается, и у меня, и у тебя. Впрочем, ты можешь свободно от участия в ней отказаться, вернуться туда, – он показал куда то Димке за спину – и завтра утром проснуться, позабыв о происшедшем как о плохом сне.

Димка обернулся посмотреть куда показал ему старик и обомлел. Позади него, на топчане у стенки, лежал он сам – Димка-Димон. Рыжий, скукожившийся под одеялом-шинелью, со следами переживаний последних дней на серовато-бледном осунувшемся лице. Димка осторожно протянул руку, желая притронуться к лежащему самому себе, но его рука прошла сквозь плечо лежавшего, словно сквозь воздух, не встретив никакого препятствия. Димка посмотрел на старика.

– Это кто? – он показал пальцем на лежавшего себя.

– Это ты. Точнее, твоё тело. А это – ты сам, сидишь и разговариваешь со мной, – ответил старик.

– А как это может быть, что меня два?

– Нет, внучок Димитрий, ты один. Просто в материальном мире люди вынуждены обитать в материальном теле, такой уж это мир. Ну, примерно как океанологи в батискафе в глубине океана. Или лётчики в самолёте в воздушном пространстве. Понятно?

– А я сейчас в каком мире нахожусь, разве не в том же, что и всегда? – удивился Димон.