Дин Рид: трагедия красного ковбоя

В Москве тоже ценили Дина Рида, однако с недавних пор тот заставил тамошних идеологов заволноваться. Те вдруг решили, что Рид начал всерьез задумываться над тем, чтобы сменить место жительства и осесть в Советском Союзе. Причин для этого у него было несколько: неудовлетворенность своим положением в Италии (его актерская карьера там пошла на спад, а друзья-коммунисты постепенно от него отвернулись), а также внезапно вспыхнувшая любовь к советской киноактрисе.

Между тем желание Дина Рида осесть в СССР было невыгодно советским властям с политической точки зрения: его деятельность как борца за мир была ценна именно тем, что он американский гражданин, а Советский Союз посещает исключительно как артист или общественный деятель. Но поскольку желание Дина Рида покинуть Италию с каждым днем могло становиться все сильнее (особенно после того, как его брак с первой женой превратился в обыкновенную формальность и вот-вот готов был развалиться официально), в Москве пришли к мнению, что в качестве места проживания ему можно выбрать одну из социалистических стран, в частности ГДР, с которой у Москвы были самые добросердечные отношения. Именно это и было доведено до сведения Нордена, когда он недавно летал в Москву. А тот, в свою очередь, поставил об этом в известность Мильке.

– Москву понять можно: если Рид переедет жить к ним, то его ценность как независимого борца за мир может заметно снизиться, – сказал Норден Мильке во время их первой встречи. – А сказать ему об этом прямо там не решаются: боятся обидеть.

– Может быть, у них на его счет есть какие-то подозрения по линии разведки? – предположил Мильке.

– Этого я не знаю, – покачал головой Норден. – И вообще, Эрих, эти сведения – прерогатива твоего департамента. Я же только знаю, что мы должны помочь Москве. Тем более что эта помощь играет нам только на руку. Дин Рид – фигура известная и может сослужить нашей стране хорошую службу.

Мильке понимал, о чем ведет речь Норден. Все годы своего существования восточногерманское руководство делало все от него зависящее, чтобы получить признание в мире. На рубеже 60-х эта политика стала приносить свои плоды: все больше стран стали поворачиваться лицом к ГДР. И любой человек, который мог привлечь к ГДР внимание как к стране, ориентированной на поиск взаимопонимания, был ценен для восточногерманского руководства. Дин Рид был как раз из числа таких людей. Кроме этого, он мог помочь и русским, поскольку представлял собой либеральное крыло американского истеблишмента, с которым советское руководство собиралось затеять детант, или разрядку.

– Надо создать Риду такие условия, чтобы он сам захотел у нас остаться, – продолжил развивать свою мысль Норден. – Он ведь пока ни разу у нас не был?

– Ни разу, – подтвердил Мильке. – Но собирается в ноябре посетить кинофестиваль документальных фильмов в Лейпциге.

– Да, я знаю: в качестве режиссера документального кино, – кивнул Норден. – Вот и надо его хорошо встретить, обустроить. Предложить работу у нас на «ДЕФА». Что он снимается в Италии в каких-то дешевых поделках! У нас он мог бы играть не только главные роли, но и сам снимать художественные фильмы как режиссер и получать за это приличные гонорары. Короче, надо заинтересовать его хорошими перспективами. Только делать это надо не в лоб, а тонко, тактично. Я Дина знаю, он не любит, когда ему навязывают свое мнение. Он должен до всего дойти сам. Впрочем, кого я учу: ты, Эрих, и сам все прекрасно понимаешь.

Мильке тактично промолчал, тем самым подтверждая правоту последних слов.

Этот разговор состоялся пару недель назад, а сегодня Мильке опять виделся с Норденом, чтобы обсудить с ним детали этого дела, которое в недрах «Штази» получило кодовое наименование «Прописка». Мильке изложил перед Норденом целый комплекс мер, которые его ведомство собиралось применить с целью склонить Дина Рида к решению переехать в ГДР. Шеф «Штази» также сообщил о контактах его ведомства с КГБ на предмет получения данных о возможном сотрудничестве Дина Рида с вражескими разведками.

– Русские утверждают, что такие подозрения существуют, но у них есть сомнения, что это может быть контригрой со стороны ЦРУ или ФБР, – сообщил Мильке.

– Значит, надо проверить эти данные по своим каналам, – посоветовал Норден.

– Уже делается, – коротко ответил Мильке.

Эта встреча длилась больше часа и изрядно утомила Мильке. Норден интересовался деталями операции столь дотошно, будто речь шла об устройстве судьбы его собственного сына. Впрочем, Норден и не скрывал, что испытывал к Дину Риду чуть ли не отцовские чувства. Даже невооруженным глазом было видно, что он сильно симпатизирует этому человеку. Думая об этом, Мильке невольно вспомнил о собственном отпрыске, сыне Франке, которого он всю жизнь бережно опекал и часто помогал в его врачебной карьере.