Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Между тем Дин, конечно, лукавил. Имея доступ к информации из самых различных источников, он знал, что дела в ГДР складываются не столь безоблачно, как он обрисовал их дочери. Несмотря на все старания немецкого руководства, в 70-е годы происходило снижение темпов экономического роста, поскольку ведомственные интересы брали верх над государственной стратегией и гонка за количественными показателями заставляла руководителей выдавать желаемое за действительное. Чтобы поддерживать должный уровень жизни своих граждан (а их запросы с каждым годом росли), германскому руководству приходилось изыскивать дополнительные средства для покрытия этих запросов. Средства эти доставались в основном извне: помогал Советский Союз, а также брались кредиты на Западе. Однако в конце 70-х ГДР встала перед серьезной проблемой: СССР уже не мог столь же активно помогать своим союзникам, как это было ранее, а Запад стал давить с выплатой кредитов (первые выплаты в ГДР начались в 1978 году). И восточногерманскому руководству пришлось сильно напрячься, чтобы не скатиться в пропасть.

Выручила внутригерманская торговля, которая шла без таможенных пошлин и с предоставлением западногерманской стороной беспроцентного кредита, что давало ГДР до 2,5 миллиарда прибыли в год. Кроме этого, значительные средства руководство ГДР получало за использование транзитных путей в Западный Берлин. Были и другие пути наполнения валютной кассы ГДР, которые власти не афишировали: например, восточногерманское почтовое ведомство изымало из писем, приходящих из ФРГ, вложенные в них деньги. Также власти ГДР продолжали практику взимания денег с отъезжантов – людей, которые перебирались на постоянное жительство в другие страны.

Однако для всех, кто был знаком с этими проблемами, существовавшими в ГДР, было ясно, что вечно латать эти дыры властям не удастся. Требовались какие-то иные, более радикальные меры, которые могли бы выправить ситуацию: сделать так, чтобы не топтаться на краю пропасти, лишь оттягивая момент падения в нее, а начать движение в сторону от этой пропасти. И сделать это можно было только в одном случае: если бы к власти в ГДР пришли более компетентные и более молодые руководители. Но именно этого и не происходило: Политбюро ЦК СЕПГ состояло из людей, возраст которых либо превысил 70-летний рубеж, либо уже приближался к нему. Единственным молодым членом Политбюро был бывший комсомольский лидер Эгон Кренц (46 лет), который был включен в высший партийный ареопаг только два года назад – в 1983 году. А один, как известно, в поле не воин.

Дин хорошо относился к лидеру ГДР Эриху Хонеккеру, однако даже он понимал, что смена руководства в республике назрела уже давно. Хонеккер должен был сам подготовить себе преемника, который смог бы стать достойным ответом на стремительно меняющуюся в мире ситуацию. Случись это, и те скука и апатия, которые в начале 80-х все сильнее стали охватывать жителей ГДР, могли бы смениться другими чувствами – верой и надеждой на лучшее будущее. А так Дин, который часто общался с простыми немцами, видел, что в своем отношении к властям восточные немцы повторяют тот же путь, что прошли советские люди до прихода в Кремль Михаила Горбачева.

Но откровеннее всего с ним были молодые рокеры, с которыми Дин по выходным гонял на мотоцикле в окрестностях Раухфангсвердера. Они говорили прямым текстом:

– Еще немного, и бундес (Западная Германия) нас завоюет.

Когда Дин поинтересовался, почему в их голосах он не слышит страха, рокеры рассмеялись:

– А чего бояться, если при бундесе мы будем жить намного веселее.

Увы, это была весьма распространенная точка зрения в ГДР. В Советском Союзе ситуация была похожей, хотя там в 1985 году люди не грезили мечтой отдаться на милость Западу, а хотели лишь построить с ним добрососедские отношения. Однако в одном жители ГДР и СССР были едины: им стало скучно жить при социализме. Позднее эту ситуацию политолог Сергей Кара-Мурза объяснит следующим образом:

«Среднему человеку жить при развитом советском социализме стало скучно. И никакого выхода из этой скуки наш проект не предлагал. Более того, он прямо утверждал, что дальше будет еще скучнее. И тут речь идет не об ошибке Суслова или Ленина. Тот социализм, что строили большевики, был эффективен как проект людей, испытавших беду. Это могла быть беда обездоленных и оскорбленных социальных слоев, беда нации, ощущающей угрозу колонизации, беда разрушенной войной страны. Но проект не отвечал запросам общества благополучного – общества, уже пережившего и забывшего беду…