Динамика бессознательного

[780] К счастью, мы, люди, не являемся восходящими и заходящими солнцами, ведь в противном случае это плохо сочеталось бы с нашими культурными ценностями. Но в нас все-таки имеется нечто солнцеподобное, и разговоры о заре и весне, о сумерках и осени жизни – не просто сентиментальные слова. Так мы выражаем психологические истины, более того, выражаем физиологические факты, ибо переход солнца от подъема к спуску в полдень сказывается даже на телесных характеристиках человеческих организмов. У южных народов очень заметно, что голоса пожилых женщин становятся ниже и грубее, что у них пробиваются усики и появляются другие мужские признаки. А вот в облике мужчин, напротив, проступают женственные признаки, например, полнота или оплывшие черты лица.

[781] Вспоминается любопытный отчет из этнологической литературы об индейском воине-вожде, которому в среднем возрасте явился во сне Великий Дух. Тот сообщил вождю, что отныне ему надлежит сидеть среди женщин и детей, носить женскую одежду и питаться женской пищей. Вождь подчинился указанию сновидения, причем его влияние на племя нисколько не пострадало. Это видение есть подлинное выражение психической революции на переломе человеческой жизни, когда та начинает клониться к закату. Ценности мужчины и даже его тело норовят превратиться в свою противоположность.

[782] Можно сравнить мужественность и женственность, в том числе их психические элементы, с неким запасом веществ, который в первой половине жизни расходуется неодинаково. Мужчина обильно расходует мужские вещества и остается в итоге с малой толикой женских, которые теперь необходимо задействованы. А женщина пускает в оборот неиспользованный запас мужественности.

[783] Эта перемена даже более заметна в психическом, чем в физическом. Часто случается, что мужчина в сорок пять или пятьдесят лет сворачивает дело, которым занимался, а его жена, образно выражаясь, надевает брюки и открывает небольшую лавочку, где мужчина, в лучшем случае, выполняет подсобную работу. Многие женщины словно просыпаются к социальной ответственности и общественному сознанию лишь после сорока лет. В современной деловой жизни, особенно в Америке, нередко наблюдаются нервные расстройства в возрасте старше сорока лет. Если изучить, кто становится жертвой таких расстройств, станет ясно, что к срывам приводит мужской образ жизни, преобладавший ранее, и что после срыва мужчины делаются женоподобными. Наоборот, в тех же самых областях деловой активности женщины во второй половине своей жизни выказывают непривычную, сугубо мужскую твердость мышления, которая заставляет забывать о чувствах и сострадании. Очень часто такие перемены сопровождаются различными потрясениями в браке: нетрудно вообразить, что может произойти, когда муж принимается выказывать нежность чувств, а жена – остроту мышления.

[784] Хуже всего то, что разумные и образованные люди проводят жизнь, даже не подозревая о возможности подобных метаморфоз. Они вступают во вторую половину жизни совершенно неподготовленными. Или, может быть, имеются такие школы для сорокалетних, хотя бы средние, которые готовят их к наступающей жизни и ее требованиям, как обычные школы приобщают молодежь к познанию мира? Нет, мы вступаем во вторую половину жизни совершенно, повторюсь, неподготовленными; хуже того, мы предпринимаем этот шаг с ложной уверенностью, будто наши истины и идеалы станут служить нам и впредь так, как служили ранее. Но нельзя жить «послеполуденной» жизнью в соответствии с тем, как ты проживал зарю, ведь великое утром умаляется на закате, а то, что было истинным поутру, вечером становится ложью. Мне довелось лечить немало людей преклонного возраста, и я слишком часто заглядывал в тайники их душ, чтобы проявлять равнодушие к этой фундаментальной истине.

[785] Стареющим людям следует знать, что их жизни более не расширяются, не идут вверх; увы, неумолимый внутренний процесс ведет к прекращению жизни. Молодому человеку почти грешно – по крайней мере, опасно – уделять себе чрезмерное внимание, но стареющий человек должен и обязан к себе прислушиваться и присматриваться. Солнце, пролив свой благой свет на мир, прячет лучи, дабы осветить самое себя. Вместо того чтобы поступать сходно, многие пожилые люди предпочитают впадать в ипохондрию, становиться скрягами или педантами, восхвалять прошлое или притворяться вечными юнцами, но все это лишь жалкая замена усилиям по освещению самое себя, неизбежное следствие заблуждения, что вторая половина жизни должна подчиняться принципам первой половины.

[786] Я только что сказал, что у нас нет школ для сорокалетних, но это не совсем верно. В прошлом такими школами всегда выступали для нас религии, но сколько людей считают их таковыми сегодня? Сколь многие из нас, пожилых, посещали подобные школы и вправду подготовились ко второй половине жизни, к старости, смерти и вечности?