Динамика бессознательного

[127] Многое из того, что исследователи трактовали анимистически как духов, демонов или ноумен (нумен)[129], на самом деле относится к примитивному понятию об энергии. Выше я уже отмечал, что в строгом смысле слова некорректно говорить о «понятии». «Понятие примитивной философии», цитируя Лавджоя, есть идея, явно рожденная нашей собственной ментальностью; то есть для нас мана будет психологическим понятием энергии, но для примитивного разума это психический феномен, постигаемый как нечто, неотделимое от объекта. У первобытных людей не найти никаких абстрактных идей, у них отсутствуют, как правило, даже простые конкретные понятия; им присущи лишь «представления» (Vorstellungen). Все примитивные языки содержат тому обильные доказательства. Так, мана – не понятие, а представление, основанное на восприятии «феноменального» взаимоотношения. В этом состоит суть participation mystique[130] Леви-Брюля. В примитивных языках указывается только на факт взаимоотношения и на опыт, им производимый, как явствует из некоторых приведенных выше примеров, но не на природу или сущность данного взаимоотношения или принципа, который его определяет. Поиск соответствующего обозначения для природы и сущности объединяющего принципа выпал более позднему уровню культуры, пришедшему на смену символическим формам выражения.

[128] В своем классическом исследовании маны Леман[131] определяет ее как нечто, «необычайно действенное». Психическую природу маны особенно подчеркивали Пройс[132] и Рер[133]. Мы не можем избавиться от впечатления, что первобытный взгляд на ману предвосхитил наше понятие психической энергии и, что вполне вероятно, понятие энергии вообще[134].

[129] Исходное представление о мане неожиданно возвращает нас снова к анимистическому уровню персонифицированных форм[135]. Она воплощается в душах, демонах, богах, которые оказывают на мир необычайное воздействие. Как правильно отмечает Леман, ничто «божественное» не связано с маной, поэтому нельзя видеть в мане первоначальное олицетворение Бога. Тем не менее невозможно отрицать и того, что мана выступает необходимой или по крайней мере очень важной предпосылкой для развития идеи Бога, пускай она, возможно, не является древнейшей среди всех предпосылок. Еще одна важнейшая предпосылка – это персонификация, для объяснения которой понадобится описать иные психологические факторы.

[130] Почти повсеместная распространенность примитивного представления об энергии однозначно свидетельствует о том, что и на ранних этапах осознания мира человек испытывал потребность представить ощущаемую динамику психических событий в конкретной форме. Следовательно, если в нашей психологии мы придаем особое значение энергетической точке зрения, это согласуется с психическими фактами, которые фиксировались разумом с незапамятных времен.

II. Трансцендентная функция

Написано в 1916 г. Рукопись хранилась в авторском архиве до 1953 г. В 1957 г. работа увидела свет на английском языке (частное издание студенческого коллектива Института К. Г. Юнга в Цюрихе). Немецкий оригинал, отредактированный автором, появился в сборнике «Дух и труд. Из столов наших авторов. К 75-летию со дня рождения доктора Даниеля Броди» (Цюрих, 1958).

Предуведомление

Статья была написана в 1916 году. Недавно рукопись обнаружили студенты Института Юнга в Цюрихе, и статью опубликовали в частном порядке (в первоначальном виде, без доработки) в переводе на английский язык. Готовя рукопись к текущей публикации, я ее переработал, сохранив при этом основные направления мысли и неизбежную ограниченность своих воззрений. По прошествии сорока двух лет проблема, которая рассматривается в статье, нисколько не утратила своей актуальности, хотя изложение по-прежнему нуждается в серьезном улучшении, что поймет всякий читатель, осведомленный в теме. К сожалению, возраст не позволяет мне предпринять необходимые усилия. Поэтому статья, со всеми ее недочетами, может считаться, пожалуй, историческим документом. Она откроет для читателя те обстоятельства, которые сопровождали первые попытки применить синтетический подход к психическим процессам в ходе психоаналитического лечения. Поскольку основные доводы статьи по-прежнему актуальны и сегодня, она способна подтолкнуть читателя к стремлению углубиться в изучение и осознание этой проблемы. А проблема, о которой идет речь, может быть выражена в обобщенной форме через следующий вопрос: «Как надлежит человеку на практике выстраивать отношения с бессознательным?»