Динамика бессознательного

[202] Мы должны выразить благодарность французским психопатологам, прежде всего Пьеру Жане, за наше сегодняшнее знание об экстремальной разобщенности сознания. Жане и Мортон Принс[156] причастны к выявлению четырех или пяти расщеплениях личности, и выяснилось, что каждый фрагмент личности обладает собственным характером и собственной обособленной памятью. Эти фрагменты существуют относительно независимо один от другого и могут взаимно замещать друг друга в любой момент времени, что означает высокую степень автономности каждого из них. Мои изыскания в области комплексов подтверждают эту довольно неутешительную картину возможного распада психики, так как не существует принципиального различия между фрагментом личности и комплексом. Они выказывают множество признаков существенного сходства, но лишь до тех пор, пока дело не касается деликатного вопроса о фрагментированном сознании. Личностные фрагменты, несомненно, располагают собственным сознанием, но пока никто не смог объяснить, разумны ли, сознательны ли также столь малые психические фрагменты, как комплексы. Должен признать, что этот вопрос часто занимает мои мысли, ведь комплексы ведут себя подобно «картезианским бесам»[157] и, похоже, получают удовольствие от своих «проделок». Они подсовывают человеку не то слово, заставляют забыть имя человека, которого с кем-то знакомишь, вызывают першение в горле в миг наиболее возвышенного фортепьянного пассажа на концерте, побуждают опоздавшего, который крадется на цыпочках, с грохотом переворачивать стул. Они подстрекают нас поздравлять скорбящих на похоронах, вместо того чтобы выражать соболезнования, словом, принуждают нас ко всем тем раздражающим образчикам поведения, которые Фридрих Теодор Фишер[158] приписывал «проказливости объекта»[159]. Это действующие лица наших сновидений, которым мы так бессильно противостоим; это эльфы, столь показательно описанные в датском фольклоре – в сказке о священнике, который пытался обучить двух эльфов Господней молитве (те прилагали неимоверные усилия, чтобы вслед за ним правильно повторять слова, но уже в первой фразе не удержались и произнесли: «Отец наш, который не на небесах»). Как можно догадаться по теоретическим выкладкам, эти проказливые комплексы необучаемы.

[203] Надеюсь (и прячу за спиной изрядную горсть соли), что никто не станет сильно возражать против этакого метафорического парафраза научной проблемы. Но даже самая строгая формулировка феноменологической теории комплексов не в состоянии игнорировать примечательный факт их автономии; чем глубже проникаешь в их природу – я мог бы даже сказать, в их биологию, – тем больше они раскрывают себя как фрагменты расщепленной психики. Психология сновидений вполне ясно показывает, как комплексы проявляются в персонифицированной форме – в отсутствие сознания, способного их сдержать и подавить; они ведут себя как фольклорные домашние духи (heinzelmännchen), которые по ночам топочут по дому. Мы наблюдаем сходное поведение при некоторых психозах, когда комплексы обретают «слышимость» и проявляют себя как «голоса», носящие сугубо личностный характер.