Динамика характера: Саморегуляция при психопатологии

Такая эмоциональная реактивность также считается эгоцентричной. В ней присутствует тенденция к доминированию сиюминутных и ситуативных индивидуальных интересов и обстоятельств, в отличие от более абстрактных, а значит, более стабильных интересов, то есть такого вида интереса, о котором Пиаже говорит как об «аффективной децентрации» (Piaget, 1981). Этот фактор тоже можно рассматривать как «отступление» (step away) от более откровенных эгоцентричных интересов психопата, которые даже более отзывчивы на изменение нюансов оттенков и возможностей данного момента или ситуации.

Есть еще один известный аспект истерического эмоционального эгоцентризма. Такие люди наделяют других людей, а также предметы и ситуации аффективными чертами и свойствами, которыми те не обладают. Согласно их описанию, босс больше чем жизнь; учитель — это великан («Я его ненавижу!»); даже чернильное пятно Роршаха летучей мыши — оно «огромное! жуть!». Эти фигуры не воспринимаются объективно, в соответствии с присущими им качествами; они, так сказать, уже готовые творения чувств субъекта. Чернильное пятно кажется «огромным», потому что человек, который его видит, чувствует себя маленьким. Эта субъективность часто заметна в сумасбродных, а иногда в сумбурных романтических чувствах истерика. Наверное, можно сказать, что в этом «аффективном» смысле истерическая личность «использует» объект своих чувств. Если это верно, такое использование соответствовало бы эгоцентричному использованию других людей психопатом, но на более высоком, аффективном уровне.

Причина субъективности истерика связана не только с особенностями его аффективного состояния. Она связана и с его отношением к внешней реальности, и вообще с его отношением к объективной истине — так же как эгоцентризм психопата. Психопат известен не просто своей способностью лгать (все мы обладаем этой способностью), а своей способностью лгать легко и непринужденно. Психопаты очень многословны; их рассказы легко вписываются в ситуацию и подчиняются ее требованиям. Как я уже сказал, эта характерная черта — не только отражение дефицитарности сознания, но и более фундаментального ограничения интереса. Интерес психопата в немедленном исполнении своих требований и реализации своих возможностей и ситуаций затмевает ему осознание объективной реальности.

Нечто подобное можно сказать об истерической личности. Чернильное пятно летучей мыши выглядит «огромным», потому что человек, который на него смотрит, ощущает себя маленьким; но есть и другая причина. Обычно неизбежное осознание объективного существования фигуры вроде чернильного пятна ограничивает такую субъективность. Истерику не хватает объективизации. В этом случае также мгновенная субъективная реакция замещает осознание объективной реальности. И фактически истерические личности хорошо осведомлены о своих романтических преувеличениях, искажении истины, даже фальсификации, но не с целью приспособления, а на менее осознанном уровне и скорее из эмоциональных побуждений.

Нет никакой необходимости продолжать это описание дальше. Соответствие симптомов или характерных черт, несмотря на его непременное присутствие в некоторых основных характерных чертах, нельзя ожидать в каждой детали. Так как эти два состояния являются взрослыми характерологическими адаптациями тесно связанных, хотя не идентичных пассивно-реактивных типов каждый из них приобрел свои особенные, отличающие его характерные черты. Так, например, Робин Лакофф (Robin Т. Lakoff 1977) отмечал, что обычное представление истерической личности практически идентично социально сформированному образу фемининности. Такая личность явно может быть социально и даже профессионально успешной. Точно так же психопат или, по крайней мере, человек с явно выраженными психопатическими чертами в определенных обстоятельствах может оказаться симпатичным человеком, человеком действия, который вызывает восхищение своим умением быстро и часто принимать эффективные решения и явно выраженным стремлением к риску.

Глава 5. Ригидность

Ригидная «воля»

Чем обусловлена ригидность: избытком воли или, наоборот, ее недостатком? Является ли она следствием беспомощности или своевольного отказа? Любое первое впечатление о ригидности, которая, скажем, проявляется в форме упрямства, догматизма или паранойяльного сопротивления, — это выражение чрезмерных усилий воли. Все эти черты, видимо, отражают активное и намеренное самоуправление, которое находится на противоположном полюсе по отношению к импульсивности или другим разновидностям пассивной реактивности. Во многом такое же впечатление производит ригидность маленьких детей. Присущую им настойчивость в том, чтобы поступать по-своему, как им кажется «правильно», мы называем «своеволием».