Динамика характера: Саморегуляция при психопатологии

Я предполагаю, что разрыв между состояниями невроза и психоза может быть результатом обратного воздействия потери волевого контроля и сопутствующего ей ослабления полярности в отношении между субъектом и объектом. В той или иной мере потеря внешней реальности, полярности субъект-объектных отношений присуща любой психопатологии. Но у некоторых людей эта потеря ясного и стабильного ощущения внешней реальности хотя и является сопутствующим результатом защитного отказа от ощущения волевого напряжения, может сама по себе достигать такого уровня, что человек лишается ощущения внешних объектов, которого требует волевое управление. Я считаю, что это происходит на начальной стадии развития шизофрении, на которой появляется чувство тревоги и даже ужаса, вызванное ощущением странности и нереальности происходящего. Впоследствии может случиться ускоренное развитие болезни в направлении крайней, то есть шизофренической, ригидности, или капитуляции воли. В соответствии с описанием Гарри Стэком Салливаном типичного приступа шизофрении, «нарушение в оценке реальности, которое на предшествующих стадиях протекало медленно, теперь существенно ускоряется» (Sullivan, 1962, р. 113).

Процесс такого типа может найти свое отражение, например, в тех случаях постепенного возрастания беспокойства, которые затем вдруг неожиданно становятся явно шизофреническими. Молодой человек, который с возрастающей настойчивостью собирал огромное количество сведений о своих коллегах и об американских университетах, чтобы продолжить свое образование и сделать карьеру, в какой-то момент теряет уверенность в этой цели, пребывает в смятении, испытывает крайнее беспокойство, сознавая, что с ним происходит что-то не то; затем у него быстро развиваются странные и грандиозные идеи. То, что было невротической, то есть навязчивой, ригидностью, при существенном внутреннем давлении и напряжении становится утратой реальности на уровне крайнего беспокойства и смятения (Салливан называет это переживание, типичное для начальной стадии шизофрении, «растерянностью» (perplexity) — Sullivan, 1962, р. 113, ощущением, что все происходит «не так» — р. 114), и тогда появляются симптомы еще более сильной ригидности. То, что было защитным отказом от ощущения воли, при существенном ослаблении связи с внешней реальностью становится явной неспособностью к управлению волей, и эта неспособность к управлению распространяется на сферы внимания и мышления.

Этот обратимый ход развития кажется вполне совместимым с гипотезами о биологической предрасположенности или о процессе, «содержащем две переменные», выдвинутой Филиппом С. Хольцманом (Philip S. Holzman) на основе клинических физиологических и генетических данных. Хольцман полагает, что существующая неклиническая патология, представляющая собой особый тип нарушения мышления (ослабление и т. п.) и присутствующая только в умеренной степени, например, у не затронутых болезнью родственников пациентов-шизофреников, затем может обостриться до состояния шизофрении (Holzman, 1995). Я полагаю, что у некоторых людей такое обострение может быть вызвано защитным отказом от волевого ощущения.

Ригидность при паранойяльной и кататонической шизофрении

Я сделал предположение, что в ограниченном (узком) смысле шизофрению, как и непсихотические симптомы, можно рассматривать «характерологически» (in character). Под этим имеется в виду, что симптомы шизофрении, при всем внешнем разнообразии, являются дальнейшими продуктами защитных реакций, характерных для человека, находящегося в предпсихотическом состоянии. Теперь я хочу несколько иначе, несколько более точно сформулировать эту мысль и показать, что радикальная потеря воли при шизофрении и ее симптоматические последствия можно понимать как последующие продукты воздействия отдельных доволевых типов динамики, характерных для особого предпсихотического состояния.