Динамит для сеньориты

Молодежь нашего отряда никак не может угомониться. Ребята резвятся, как козлята, и бегают, пока не покрываются крупными каплями пота. Потом бросаются на землю под тень дерева и смеются так весело, что невозможно не засмеяться вместе с ними. Противоположный берег полон купающимися. Рискнули и мы и выкупались в Тахо. Артур на всякий случай велел поставить на крутом берегу ручной пулемет и сам залег за ним. Ребята кинулись в реку. Я тоже искупалась в сторонке и даже немного поплавала. На берегу противника это вызвало бурю восторга. Через некоторое время оттуда кричали:

— Эй! Партизаны! Где ваша блондинка? Пускай идет купаться, мы не будем стрелять!

Новая лодка была готова, и мы начали готовиться к операции. Провели только два рейда, заложили под рельсы мины, но взрывов подождали, так как обратный путь был неблизким. В конце марта мы окончательно вернулись в Мору. Прежде всего Артур отправился смотреть новую лодку. Это была прекрасная, изящная лодка, настоящее произведение искусства. Киль у нее острый и глубокий, как лезвие топора, бока крутые, а корма очень узкая. Такие лодки вертлявы, дают большой крен, но не перевертываются. Плотник, построивший ее, был рыбаком, он сам взялся переправлять нас через Тахо на ту сторону. Опробовали лодку в том же месте, где я тонула. На этот раз дела шли гораздо веселее. Ребята очень гордились новым приобретением. Оказалось, что лодка свободно берет пять человек, но управиться с ней по-настоящему мог только сам конструктор. Заодно вволю накупались и возвращались в казарму со звоном в ушах и посиневшие от холодной воды…

На следующий день все готовились к выходу. Артур никогда заранее не говорил, кто пойдет и где будем переходить фронт. Время объявлялось за час до отъезда, поэтому волновались все. Обычно посылали небольшие группы в пять-шесть человек, и каждому хотелось попасть в их число. К сожалению, на этот раз не обошлось без происшествия. Рано утром во время чистки оружия все сидели в маленьком патио, разложив свое снаряжение, и усердно начищали и смазывали оружие, подгоняли ремни и оттачивали навахи. Гармона собрал свой пистолет первым и хотел опробовать спуск, но забыл, что уже заложил обойму. Направив пистолет стволом вниз, он спустил курок. Раздался выстрел. Пуля куснула каменную плиту и рикошетом отлетела в ногу Люиса. Рана оказалась пустяковой, задета была только мякоть пониже колена, но этот случай встревожил всех. Разведчик не должен допускать случайностей, а подрывник — тем более. «Саперы ошибаются только один раз», — часто повторял нам командир. При этом он для наглядности поднимал вверх один палец и держал его так до тех пор, пока тот, к кому относилось очередное замечание, не отводил в сторону смущенный взгляд.

О случившемся немедленно доложили Артуру. Я в это время была где-то по поручению Артура, и ему пришлось объясняться без переводчика. Потом мне Клаудио рассказал, что, когда перед ним предстал смущенный Гармона, Артур поднял вверх палец, и все поняли, что это означает. Гармона густо покраснел и горячо заверил, что этого больше никогда не повторится. Понять его можно было и без слов. Артур хорошо знал, что Гармона — отважный и смышленый парень, но тороплив. Решили не допускать его к выходу на целый месяц. Для паренька это было самым тяжелым наказанием. С самого рассвета начал моросить холодный дождь. Низкие тучи застилали небо до горизонта. Артур с видимым удовольствием посмотрел в окно и, обернувшись, сказал:

— Сегодня.

Я машинально глянула в угол, где стояли мои «расходные» ботинки. Они были сухими. Что же, сегодня так сегодня. Лучшей погоды не будет, лето на пороге, и тогда — прощай ненастье. Дождь то переставал, то снова сеял на земле частые холодные капли. Обедали молча. Потом каждый занялся своим делом. Артур изучал карту, готовясь к разговору с проводником, а я рассматривала обувь. Каждый раз, как я натирала себе ноги, мне казалось, что обувь была выбрана неудачно. Но новые ботинки натирали ноги в других местах, и я снова меняла обувь. Меня не оставляла надежда найти-таки ботинки, которые не натирают. Потом я поняла, что это напрасная затея. Надо было просто набраться мужества и ждать, пока ноги не огрубеют.

Паскуаль привел проводников. Артур видел их в окно и попросил сначала вызвать для разговора того, что помоложе, и сам вышел в гостиную с картами. Положив карты на стол, Артур мельком взглянул на молодого парня. Обычно он так смотрел только один раз, когда здоровался. Можно было наговориться с Артуром досыта и даже не заметить, что он ни разу не взглянул в глаза. Лицо его при этом, как всегда, было добродушным и спокойным, улыбка непринужденная и располагающая, а глаза и смотрят, и не смотрят. У меня другая привычка. Я всегда смотрю в лицо собеседника неотрывно, как глухонемая. При этом у нас с Артуром мнения о собеседнике всегда сходятся.