Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

Достигнув финансового благополучия, шейхи Джазиры решились на либеральные преобразования. Политическая реформа 2000-х годов протекала плавно. В Катаре и Саудии состоялись муниципальные выборы. Кувейтские женщины впервые получили избирательное право. Бахрейн — согласно конституции 2002 года — провозгласил себя демократическим государством, где источником королевской власти является народ. Новая конституция Катара была ратифицирована на референдуме. Но даже эти «демократические» правовые акты закрепили положения о том, что власть принадлежит монаршему дому, ислам является официальной религией, а шариат — основой законодательства. Выборы в Федеральный национальный совет ОАЭ[94] (2006) называют «новой вехой в истории страны» — однако все места в ФНС достались членам правящих семей разных эмиратов и их родственникам. Несмотря на заявленную либерализацию, страны Халиджа де-факто остаются абсолютными монархиями и совершенно не скрывают этого.1 В Кувейте — единственной конституционной монархии Джазиры — в 2016 году пять человек были приговорены к лишению свободы за то, что дурно отзывались об амире Сабахе IV в мессенджере «WhatsApp». В марте 2021 года власти Омана заблокировали в стране популярное приложение «Clubhouse», с помощью которого оманцы могли выражать свое мнение без государственной цензуры.

Арабская весна (2010–2012) поставила крест на любых — даже самых робких — попытках реформ. Впрочем, арабские монархии — в отличие от республик — отделались малой кровью. Цензура усилилась. Подданные получили щедрые денежные выплаты. Но купленная лояльность не спасает от потрясений в долгосрочной перспективе. Сегодня в Заливе — как и во всем мире — на первый план выходят свобода слова, борьба с коррупцией и защита прав человека. Ни один из этих вопросов не является приоритетным для правящих династий Джазиры.

Ибн Сауд — основатель и первый король Саудовской Аравии — говорил, что его целью была «модернизация, а не секуляризация». Ислам зародился на Аравийском полуострове в VII веке. С тех пор он определяет настоящее и будущее стран Халиджа, их культуру и идентичность, менталитет и отношения с соседями. Шейх Зайд ибн Султан аль-Нахайян — «отец нации» в ОАЭ — превратил свою нищую страну в «новое чудо света». В интервью французской газете «Le Monde» (1979) он сказал: «Мы посвятили все свое богатство прогрессу и процветанию нашего народа. Если бы мы на мгновение почувствовали, что это противоречит нашей религии, мы бы этого не сделали». В том же году принц Абдалла — наследник КСА — пообещал, что деньги и нефть будут «использоваться в соответствии с исламским духом». Саудовский король носит титул «Хранитель двух святынь» (араб. خانم الحرمين الشريفين) — то есть мечетей Аль-Харам в Мекке и Ан-Набави в Медине. Ежегодно сюда стекаются миллионы паломников. Поэтому регион Персидского залива в целом и КСА в частности находятся в центре мусульманского мира — и в наши дни приобретают глобальное значение.

Династиям Халиджа приходится лавировать между сторонниками и поборниками глобализации и «западных ценностей». Кроме того, шейхи должны разрешить «конфликт поколений». Их народы стремительно молодеют — и разочаровываются в жизни без амбиций и стимулов. Половина населения Залива скоро будет младше 15 лет. В Саудовской Аравии 60 % подданных нет и 20 лет, а большинству руководителей исполнилось 70–80 лет. Салман — нынешний король — взошел на престол в 2015 году в возрасте 79 лет — и, по слухам, уже страдал деменцией. Тогда арабы шутили, что саудовцам срочно нужна пенсионная реформа. Кувейтский амир Сабах IV умер осенью 2020 года в возрасте 91 года. Государство возглавил его младший брат — 83-летний Наваф. Наследному принцу Кувейта, Машаалю, — 80 лет. Это уже не проблема отцов и детей — это проблема дедов и внуков, зияющий разрыв между правящими и управляемыми.

В других странах Залива возраст монархов не столь критичен — но они сталкиваются с теми же трудностями, что и Саудия с Кувейтом. Юноши и девушки из Халиджа считаются самыми образованными в арабском мире. Однако у них мало шансов проявить себя вне государственного сектора. Все престижные рабочие места заняты иностранцами. Аравийцев, трудящихся в сфере услуг или на стройках, резко критикуют. Несколько лет назад в КСА буквально затравили молодого человека за то, что он устроился официантом в ресторан.

С 1960-х годов правители Халиджа удовлетворяют свою жажду модернизации при помощи нефтедолларов. В итоге регион наводнили гастарбайтеры из-за рубежа. Одни построили аэропорты, отели, больницы и супермаркеты. Вторые укомплектовали их персоналом. Третьи стали управлять новой инфраструктурой. Сегодня иностранцы в Заливе трудятся на всех уровнях — от уборки мусора до менеджмента. Они готовят еду, проектируют небоскребы, стоят за прилавками магазинов, обслуживают нефтяные насосы — и составляют около 90 % рабочей силы и 80 % населения региона. У большинства аравийских семей есть филиппинские, пакистанские и малайзийские горничные, шоферы, повара и няни.