Династия. Белая Кость

Глазам Рэна предстала мерзкая картина. Вне всякого сомнения, защитников веры убийца застал врасплох. Четверо сидели на скамьях, налегая грудью на стол и продолжая держать в руках кубки или куски мяса. Их головы валялись среди тарелок и опрокинутых кувшинов. Пятеро воинов, разрубленные от плеча и до пупка, лежали на полу. И лишь трое пытались обороняться ножами. Смертельно раненые, они ползли к арочному проёму в дальней стене и в двух шагах от него распрощались с жизнью.

Стол, загромождённый блюдами с остатками еды, стены и потолок окроплены кровью. На полу кровавые дорожки и следы от сапог.

— Потом он пошёл туда, — произнёс командир.

Пересёк трапезную, стараясь не наступать на кровь, и скрылся в арочном проёме. Рэн и его спутники последовали за ним, глядя себе под ноги. Удивляло, что тут прошли десятки Выродков и гвардейцев, а на полу виднелись только кровавые отпечатки сапог убийцы. Шаг размашистый, уверенный. Душегуб торопился и в то же время трезво мыслил.

— Не отставайте! Не отставайте! — повторял коннетабль, посматривая через плечо на прислужников, а те, приподнимая подолы серых балахонов, помертвевшими губами шептали молитвы.

Коридор привёл к лестнице, залитой кровью. На ступенях в уродливых позах лежали изрубленные нагие мужчины.

Командир указал вниз:

— Он продолжил там, в купальне. А здесь добил тех, кому удалось сбежать.

— Я туда не пойду, — заупрямился прислужник. — Я не могу идти по крови. Меня сейчас вырвет.

— Пусть остаётся, — подал голос слуга помоложе. — Я пойду.

Они спустились по скользким ступеням, переступая через трупы, и очутились в предбаннике. На скамьях и вбитых в стены крюках — одежда. На полу — кровавые следы босых ступней. Кое-где виднелись красные отпечатки подошв сапог.

Гвардейцы, стоящие на страже возле входа в купальню, отошли в сторону, пропуская короля и его спутников.

Рэн переступил порог и с трудом проглотил ком в горле. Такого кошмарного зрелища он никогда не видел. Помещение без единого светлого пятнышка буквально кровоточило. В бассейне алая вода. Загустевшие тёмно-рубиновые капли свисали с опрокинутых жаровен. Обнажённые, искалеченные трупы мужчин и женщин лежали вперемешку с обрубками ног. Людей здесь собралось много, и убийца решил сначала их обездвижить — отрубить им ноги, — а потом добить. Сделал он это весьма умело и действовал стремительно.

Скрючившись на скамье, голая девица бормотала: «Мамочка моя… Мамочка…» Её тело в свете настенных масляных ламп отливало жутким багрянцем.

Рэн развернулся на каблуках, пересёк предбанник и поднялся по лестнице. Одинокие следы от сапог довели его до зала, где обычно проводились богослужения.

Выродки и гвардейцы полумесяцем охватывали возвышение. На ступенях сидел человек, прислонясь спиной к трибуне. Глаза закрыты. На коленях длинный двуручный меч. Рука расслабленно лежит на рукояти.

Глядя на него, Рэн понял, почему командир Выродков не сказал сразу, кто убийца. Человека, омытого кровью с головы до ног, назвать Святейшим отцом не поворачивался язык.

— Господи, боже мой, — запричитал прислужник. — Что же это делается? За что нам такое наказание?

— Уведите его, — велел Рэн.

Гвардейцы взяли слугу за подмышки и выпроводили из зала.

Рэн посмотрел на огромное изваяние Ангела-спасителя, раскрывшего крылья за спиной Святейшего отца — теперь уже бывшего. Перевёл взгляд на иерарха:

— Вы плохо себя чувствуете?

— Это случилось в Осмаке, — заговорил Святейший, не открывая глаз. — В одной деревне нам подали на ужин жареных гусей. Начался пост, на столе гуси, а накануне крестьянам говорили о воздержании во время праздников. Этот поход вместе со мной возглавлял святой отец. Он спросил меня: «Ваша верность кодексу веры абсолютна?» Я ответил: «Да». «Тогда вы знаете, что делать». Деревня обезлюдела за несколько минут. Мы ходили по избам, добивали раненых и тех, кто успел спрятаться. Я спустился в погреб. Там, среди мешков, сидела девочка лет пяти. Увидела меня, прижала палец к губам. Тише, говорит, я с мамой и папой в прятки играю. Её мать и отец лежат наверху. На моём мече ещё не высохла их кровь… Вокруг леса непроходимые. Дикие звери. И нет ни одной души, кто помог бы девочке выжить. И Ангела-спасителя рядом с ней нет. Он отсиживался на моих оплечьях.

— Что вы сделали? — спросил Рэн, хотя ответ лежал на поверхности.

— Мы все попали в демоническую воронку. С каждым оборотом ад становился всё ближе. Этот погреб стал моим личным адом. Я хотел из него выбраться, но он меня не отпускает.

— В Дигоре было не так?

Издав звук, похожий на усталый стон, Святейший не без труда разомкнул слипшиеся от крови веки и, придерживая меч, принял удобную позу. Взвизгнула сталь клинков, Выродки и гвардейцы встали в стойку, готовые ринуться вперёд.

Святейший насмешливо изогнул губы. Положил меч рядом с собой и с силой оттолкнул. Клинок проехал по помосту и упёрся остриём в стену.