Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…

Потому что шведы есть шведы: такие же люди, как все, не способные оценить лучшее, что имеют, склонные считать чудесные дары обычным порядком вещей, а зачастую не способные и понять, что этот долгий мирный период в жестоком мире мы имели не только благодаря изрядной порции везения, но и благодаря армии, с международной точки зрения непомерно многочисленной. Такое впечатление, что нет даже серьезной исторической работы о том, как Швеции удалось почти две сотни лет прожить в мире со своим окружением, об этой сложной, запутанной, часто неосознанной, причудливой и благословенной сказке.

Вскоре после того, как в 1844 году Карл XIV Юхан в восемьдесят с лишним лет отправился к праотцам, как все старые короли, любимый народом, был написан один из самых знаменитых приключенческих романов во французской литературе. От своего отца, генерала Тома-Александра Дави де ла Паллетьер Дюма, автор наверняка слышал рассказы о гордом, щедром, отважном, словоохотливом, не отличавшемся живостью ума, а порой напыщенном гасконце Бернадоте, весьма известном среди французских революционных вояк; ведь отец-генерал вместе с Бернадотом сражался в 1797 году при Тальяменто и Изонцо.

Короче говоря, д’Артаньян из «Трех мушкетеров» — портрет молодого Жана Батиста Бернадота.

Тридцать четыре года Швецией правил четвертый мушкетер.

Но подвиг реального Бернадота куда больше подвигов вымышленного д’Артаньяна.

В руке король сжимает державный скипетр свой.

Его он простирает над нами и страной.
Да, важных птиц немало слетало с дальних сел.
Карл Юхан, он — царь-птица, и ворон, и орел.

Он честь на поле брани и славу заслужил,

Гнездо уппландских Васов в Стокгольме заселил.
Стоит король Карл Юхан на Мурском берегу,
Коль он протянет руку — пожать ее могу.

Он мне, простому парню, улыбку подарил

И тонкими устами со мной заговорил.
Пусть он не далькарлиец (и я ведь не француз!),
Слова, как гром небесный, гремят из этих уст.

Приказ отдать он может на языке любом —

Придворные и слуги исполнят их бегом.
А если улыбнется, увидят все вокруг,
Что доброту он прячет от свиты и от слуг.

Но знает наш Карл Юхан, что весь честной народ

Добро его заметит, любовь его поймет.
Он рад бы в авантюры со всех пуститься ног,
Но, долг свой исполняя, себя он превозмог.

Карл Юхан! О Карл Юхан! Тебя забрал Господь.

Твоя душа на небе, земле досталась плоть.
Картину погребенья хранит старинный холст:
Несут под марш «Карл Юхан» героя на погост.

Несут далекарлийцы гроб тяжкий на плечах.

Печаль навек застыла в заплаканных очах.
Тебя мы не забудем, наш сказочный король.
В старинной шведской саге твоя прекрасна роль.

Ты словно птица Феникс из пепла восстаешь,

Сквозь войны и пожары спасенье нам несешь. [15]

Эрик Аксель Карлфельдт

Оскар I, у которого нет конного памятника

Оскар I — самый неприметный, самый блеклый из Бернадотов. Конные памятники его отцу и его старшему сыну красуются на центральной площади Стокгольма. Но где же памятник Оскару I?