Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…

Кстати, как насчет Королевского поворота? Восточноевропейцы, выучившие наш язык, при виде дорожных указателей с названием «Кунгенс-курва» хохочут до слез, потому что на многих восточноевропейских языках слово «курва» означает «шлюха». Дело было так: 28 сентября 1946 года король вместе с охраной возвращался домой с охоты в Тулльгарне. За рулем сидел молодой Ёста Ледин. Густав по обыкновению торопил шофера, и «кадиллак» заехал в канаву на одном из поворотов старого Сёдертельского тракта, у съезда на шоссе Юханнесдальсвеген в Сегельторпе. Машина нырнула в метровой глубины воду, но господа в охотничьих костюмах почти не намокли, и вскоре король продолжил путь на следующем автомобиле, вместе со своими братьями Евгением и Карлом. Через несколько лет поблизости открылась бензозаправка «Эссо», и ее владелец воспользовался названием «Королевский поворот», которое уже успело прижиться. Там, где пролегал прежний путь, в нескольких сотнях метров от нынешней АЗС, можно и теперь видеть просвет в кустах, свидетельствующий, что здесь была старая, узкая и извилистая дорога.

Впрочем, король не впервые угодил тогда в серьезную автомобильную аварию; в 1920-е годы на Ривьере он попал в куда более серьезную переделку, когда одно из передних колес машины отвалилось, задев при обгоне другой автомобиль, — похоже, королевские шоферы не были виноваты в означенных инцидентах.

Все хорошо знали слабость Густава V: он вечно подстегивал своих шоферов, требовал увеличивать скорость и обгонять все машины, не обращая внимания на правила дорожного движения. По словам его внука Леннарта, он был просто помешан на скорости и не считался ни с чем. Когда во время одной из зарубежных поездок в двадцатые годы швед-шофер указал королю, что в Швейцарии скорость в населенных пунктах зачастую ограничена до восемнадцати километров в час, Густав заметил: «Дома допускается до сорока пяти километров в час, но ведь никто не обращает на это внимания!»

В 1929-м, опять же за рубежом, королю предоставили машину с шофером от фирмы «Бенц». Молодой немец бесцеремонно гнал вовсю и весьма импонировал Густаву не только этим. Утром король призывал шофера к себе, и они вдвоем штудировали карты и намечали маршруты. На первых порах немец чувствовал себя польщенным, однако непрерывные гонки нервировали его, а когда он выяснил, куда ведут эти встречи тет-а-тет, в глазах у него появилось загнанное выражение, и он начал жаловаться шведским коллегам. Парня отозвали на завод и заменили пожилым водителем, который подрегулировал спидометр так, что тот показывал сто км/час, когда машина шла на восьмидесяти; кроме того, он отказался от совместного изучения карт, сославшись на то, что прекрасно ориентируется в здешних местах.

Последнее весеннее путешествие на Ривьеру Густав V предпринял в феврале 1950 года, уже слабым стариком, однако от других привычных предприятий, в том числе от поездки на Сере, ему пришлось отказаться. 27 октября он принял участие в совете, просидев все полчаса в инвалидном кресле, а утром 29 октября скончался. Он так долго сидел на троне — сорок три года, — что стал для народа неотъемлемой частью будней. Люди, никогда его не встречавшие, плакали — ведь не стало хорошо знакомого, привычного элемента шведской жизни. Руководитель республиканской социал-демократической партии произнес по случаю кончины монарха красивую трогательную речь. Можно либо возмущаться недостаточной последовательностью Эрландера, либо радоваться шведской способности посредством компромиссов прийти к мирному решению. Тридцатью пятью годами ранее Густав V сам столкнулся с чрезвычайно серьезной конфронтацией между королевской властью и народовластием в Швеции нового времени, но потом в общем-то плюнул на все это, а политики-республиканцы сняли свое требование республики, и можно было заняться куда более важными делами. Как это называть — реальной или результативной политикой, — дело вкуса.

Густав VI Адольф, образец добродетели на троне

«Даже республиканцы признают высокие личные качества короля Густава VI Адольфа. Если монархия удерживает среди шведского народа достаточно сильные позиции, то связано это, безусловно, с восприятием человека Густава Адольфа».

Этот посмертный отзыв о Густаве VI Адольфе весьма характерен. Тем более что принадлежит он лидеру компартии К.-Х. Херманссону [61].

На протяжении своего двадцатитрехлетнего царствования Густав VI Адольф был безупречным конституционным монархом, столь же лояльным к своему правительству, сколь лояльным он был как сын, когда кронпринцем исполнял многие обязанности своего отца Густава V.

Как конституционный монарх Густав VI Адольф являлся образцом добродетели — верный долгу, доброжелательный и безупречный. Светский старик из другого мира, ставший частью идиллического и защищенного «дома для народа» [62], где он и его похожая на птичку королева поднимались вверх по Слоттсбаккен во время прогулок по Стокгольму, без телохранителей, адъютантов и иной охраны. Эта эпоха тоже канула в прошлое.