Династия Дунканов

– Надеюсь, вы хорошая наездница, потому что мне нравится нечто большее, чем просто легкий галоп по пастбищам. Если не будете поспевать за мной, я больше вас не приглашу.

У меня имелись некоторые сомнения относительно моих способностей как всадницы, но я лишь наклонила голову в знак того, что приняла предупреждение. Мы двинулись к конюшне по вымощенной дорожке, изящно извивавшейся между строго распланированными цветниками. Работавшие в имении мужчины не обратили на нас внимания, когда мы проходили мимо. Я было хотела похвалить их за великолепные цветы, но удержалась, усомнившись в том, что Уолтер это одобрит.

Лошади были готовы: лоснящаяся симпатичная кобыла для меня и красновато-коричневый каурный жеребец для Уолтера. Мы сели в седла – я слегка неуклюже, ведь уже прошло время с тех пор, как я ездила верхом. Уолтер врезал арапником по конскому боку, и жеребец с места в карьер рванул по равнине. Я пятками стронула свою лошадь с места и не заставляла ее набирать полную скорость. Уолтер, придержав свою, ждал меня.

– Вы слишком медлите, – сказал он. – Боитесь?

– Не вижу смысла изнурять свою лошадь, – ответила я.

– Ах, вы не видите смысла!

С этими словами он изо всей силы вытянул арапником мою лошадь по боку. Кобыла рванулась, Уолтер поехал следом. Приблизившись вплотную, он ударил мою лошадь арапником и свою тоже, смеясь над моими отчаянными усилиями удержаться в седле.

Я подумала, что Уолтеру крайне необходимо преподать урок. Краем глаза я видела, как он поднимает плетку, чтобы еще раз стегнуть мою лошадь. Прежде чем он опустил плетку, я резко бросила кобылу вправо, прямо наперерез ему, испугав жеребца и заставив его вдруг встать на дыбы. Теперь уже я воспользовалась плеткой, правда, слегка, чтобы только кобыла поняла, чего я от нее жду. Она вроде бы действовала со мной заодно, ибо мы помчались, намного опередив Уолтера.

Он с криком последовал вдогонку, но моя лошадь была меньше и резвее, и мы оставили Уолтера далеко позади; тут я увидела каменный забор – превосходную преграду для прыжка. Я направила кобылу прямо на забор. Она изящным прыжком преодолела барьер, а вскоре то же сделал неповоротливый жеребец Уолтера.

Я круто повернула свою лошадь, преградив Уолтеру путь. Крупный жеребец уже устал, между тем как моя кобыла по-прежнему шла хорошо. Минуя Уолтера, который придерживал коня, как поначалу, я крикнула ему, чтобы он следовал за мной, если отважится. Моя лошадь хорошо справилась с прыжком, сумев даже на этом коротком расстоянии как следует приготовиться к преодолению препятствия. Я придержала ее, чтобы посмотреть, как справится с ним жеребец Уолтера, но у него вышло неуклюже, и, приземляясь после прыжка, он так ударился о землю, что Уолтера вышибло из седла. Похоже, его сбрасывало не впервые.

Я направила свою лошадь к жеребцу. Я подвела ее к месту, где Уолтер отряхивался, глядя на меня едва ли не волком.

– Вы плоховато ездите на лошади, мистер Дункан, – сказала я. – Это был нетрудный прыжок.

Прежде чем он смог ответить, я уже направлялась в сторону конюшни.

Он догнал меня, только когда я уже спешилась и передала лошадь конюху.

Он спешился и вплотную подошел ко мне.

– Это, – сказал он, – не было забавно. Если вы посмеете насмехаться…

– Я и думать об этом не думала, мистер Дункан, – сказала я. – С вами произошел несчастный случай, вот и все. Благодарю вас за интересную прогулку. А теперь я должна заняться делами вашей матери. Всего доброго, сэр.

Он не проводил меня к дому. Я не стала тратить время на переодевание и прямиком проследовала в покои миссис Дункан. Она еще лежала в постели; она редко поднималась раньше одиннадцати. У нее было много записок и писем, которыми я должна была заняться, а также длинный перечень других дел, в большинстве своем пустячных. Я заподозрила, что она затратила немало времени на их выдумывание.

Если она и обратила внимание на мой костюм для верховой езды, то не показала виду. Она просто дала задание написать письмо и вручила список прочих дел.

– Ваш сын и я сегодня утром славно покатались верхом, – сказала я.

– Надеюсь, вам понравилось, – она проницательно посмотрела на меня. – Он вышиб вас из седла?

– Ну зачем же, – сказала я. – На самом деле он сам свалился.

– И, разумеется, к вашему большому удовольствию?

Я позволила себе широкую улыбку.

– Боюсь, что я смеялась. Само собой, он не пострадал.

– Можете идти, – сказала она.

Я думала, ее рассердило, что Уолтер не заставил меня слететь с лошади. Сделать это явно входило в его намерения, если бы удалось подстрекнуть кобылу, – а я предоставила ему все возможности ехать рядом, чтобы он мог завершить развлечение, которое, без сомнения, страстно любил. Я чувствовала, что на сей раз Уолтер был поставлен на место. Чем бы это мне ни грозило, сожалеть я не стану.

Остаток дня я усердно трудилась. К вечеру Аугуста Флорес зашла в библиотеку, где я писала большинство писем. Сев, она взяла одно из написанных мною.

– Отличный почерк, моя дорогая. Ей-Богу, лучшего я не видела. Вашим образованием определенно не пренебрегали.