Династия (ЛП)

Водитель закрывает за собой дверь, и когда девушки стекаются к нему, он смотрит в мою сторону, его взгляд пронзает мой, но это невозможно. Он никоим образом не сможет увидеть меня в тенях, но каким-то образом видит, и по какой-то причине меня тянет к нему, как мотылька к огню.

Я резко втягиваю воздух, когда один за другим к нему присоединяются трое других парней и все смотрят в мою сторону, от их взглядов невозможно дышать.

Кто, черт возьми, эти парни?

Беда. Вот кто они.

Не желая ввязываться в эту чушь еще до того, как я пойду в школу, я разворачиваю байк. Только когда я прохожу полпути по улице, я снова включаю свет и, наконец, снова могу дышать.

Не знаю, что это было, но, черт возьми, я заинтригована. Мне нужно знать, кто эти парни, и я не позволю ничему встать у меня на пути.

Я не думала, что это возможно, но Рейвенвуд-Хайтс просто стал интересным.

ГЛАВА 2

На моем лице появляется хмурое выражение, когда я въезжаю на подъездную дорожку к дерьмовому дому Айрин и Курта с двумя спальнями. Я открываю изворотливый забор, который сдерживает тявкающую собаку, и вздрагиваю от пронзительного писка, который разрывает тихий район.

Я мчусь через лужайку перед домом, и мне приходится бежать к двери, прежде чем собака начинает кусать меня за лодыжки. Не поймите меня неправильно, я определенно собачница. Большую часть времени я не могу насытиться ими, но в этом есть что-то, что заставляет меня извиваться, чтобы уйти. Я не знаю. Может быть, из-за того, что он, кажется, постоянно наблюдает за мной, или как он всю ночь прыгает в окно моей спальни, царапая когтями стекло.

Я роюсь в лифчике в поисках ключа, который неохотно дала мне Айрин, и, открывая дверь, тут же стону, обнаружив, что Айрин и Курт сидят в гостиной. Сейчас уже далеко за полдвенадцатого ночи, и на мгновение я задаюсь вопросом, не сидели ли они, чтобы подождать меня, но быстро понимаю, что они ни разу не подумали обо мне с тех пор, как я вышла первым делом этим утром.

Мой желудок урчит, и я иду на кухню и не нахожу ничего ожидающего меня на столе. Я вздыхаю и поворачиваюсь к холодильнику. Может быть, они убрали ужин, но, просматривая полки, я ничего не нахожу.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — рявкает Айрин, внезапно вставая прямо позади меня на кухне. — Ты не видишь, как я роюсь в твоих вещах, так какого черта ты роешься в моем холодильнике?

Я оборачиваюсь, чтобы встретить ее ужасный взгляд.

— Я голодна, — ворчу я, немного сбитая с толку. — Я не ела с обеда.

— Ну, это твоя проблема, а не моя, — бросает она мне в ответ. — Дело в том, что я даю тебе крышу, под которой ты можешь жить. Ты уже используешь мою воду и мое электричество. Ты тоже не возьмешь мою еду.

Бля?

Я смотрю на нее с минуту. Она на самом деле?

Конечно же, кормить приемного ребенка — это просто здравый смысл, верно? Не поймите меня неправильно, я точно не изучала контракты между государством и приемными родителями, но наверняка там есть раздел, в котором говорится, что ребенок не должен умереть с голоду. Как они думают, за что они получают чек в конце месяца? Это не только для того, чтобы скрыть свои неудобства. Это не просто то, что помогает утолить их зависимость от алкоголя и азартных игр.

Трахни меня.

Я смотрю на нее пустым взглядом, испытывая искушение проигнорировать ее, схватить пачку крекеров и уйти в свою комнату, когда голос Курта раздается по всему дому.

— Чего ты ждешь? Она сказала тебе нельзя, а теперь иди. Выйди из моей кухни. Это запрещено для тебя.

Вы, наверное, шутите. Не в настроении начинать дерьмо сегодня вечером, я прохожу мимо Айрин, толкая ее плечом и слушая чрезмерно драматичный вой позади меня. Я ухожу в свою комнату, закрываю за собой дверь и запираю ее, прежде чем перепроверить, действительно ли замок работает. Я и раньше бывала в домах, где замок был только для вида, и в большинстве случаев это потому, что там есть придурки, которым нравится пробираться туда ночью.

Мне повезло, что у меня не было возможности заставить мужчину навязываться мне, но это не редкость с некоторыми другими девушками, которых я встречала в подобных ситуациях. Это одна из причин, по которой я научилась драться.

Из восемнадцати домов, в которых я была, только в двух были приемные родители, которым было не наплевать на меня. Карли была прекрасной приемной матерью, и я была с ней в возрасте от девяти до тринадцати лет. Она увидела во мне что-то, чего я никогда не видела в себе, и смогла помочь мне отбросить гнев. Вместо того, чтобы драться в школе, она записала меня на боевые искусства. Какое-то время все шло хорошо, пока я не начала избивать других учеников, чтобы выпустить гнев. Меня выгнали через полгода тренировок, но я забрала много навыков, которые навсегда остались со мной.

Карли подарила мне один из тех тяжелых боксерских мешков, с которыми после этого тренируются чуваки ММА. Она повесила его на заднем дворе, и независимо от погоды я была там, колотя в него кулаками до крови.

Хорошие времена.