Династия (ЛП)

Мои руки трясутся, желчь подступает к горлу. Я отбрасываю одеяло и мчусь в ванную, прежде чем ударить коленями о твердую плитку. Я хватаю ободок унитаза и поднимаю его за несколько мгновений до того, как моя голова склоняется над унитазом, и я отпускаю волю, выбрасывая свои кишки вверх, пока не останется ни черта.

Я падаю на плитки, часть моего лица греется в их прохладе, пока я не нахожу в себе силы подняться на ноги. Я пробираюсь к раковине и брызгаю холодной водой на лицо, прежде чем прополоскать рот и попытаться найти в себе мужество сделать то, что я должна сделать.

Все, что я знаю, это то, что как только я начну, я не смогу остановиться. Если я сделаю это, я не отступлюсь, не закончу только половину работы. Я делаю это, и я делаю это правильно. Я вхожу, я выхожу, и я не оставляю после себя ни клочка улики.

Блядь.

Я поднимаю голову над раковиной и смотрю на свое отражение в зеркале, прежде чем испустить последний прерывистый вздох. Я не вижу ничего, кроме стервозной киски, уставившейся на меня, и сразу же ненавижу то, что вижу. Я сильнее этого. Я могу справиться со своим делом. Я родилась, чтобы, черт возьми, заниматься своими делами.

Я стою высоко. До сих пор я вела себя как гребанная идиотка, но не сейчас.

Я выхожу из ванной и выключаю свет на ходу, прежде чем выйти из своей комнаты, спуститься по лестнице и выйти через парадную дверь. Поздний вечерний воздух пронизан прохладой, но меня это не остановит.

Я иду прямо по длинной подъездной дорожке, сохраняя хороший темп, зная, что, если кто-то из парней поймает меня здесь, они попытаются меня остановить. Один за другим мальчики входили в мою комнату, чтобы предложить снять эту задачу с меня, но я отказывала каждому из них, прежде чем выслушать их советы о том, как, по их мнению, я должна справиться с этим, но, по правде говоря, я не думаю, что я слышала проклятое слово, которое кто-либо из них сказал.

Они не хотят, чтобы я это делала. Они все хотят стать главным героем дня и спасти меня, но им лучше знать. После того дерьма, которое я пережила, мне абсолютно нечего спасать. Я должна быть той, кто пытается спасти их от той же участи. Хотя, судя по тому, как непринужденно они говорили об этом сегодня днем, я задаюсь вопросом, не является ли эта тема для них такой уж новой.

Я добираюсь до конца подъездной дорожки и должна взобраться на ворота, надеясь, что не включу сигнализацию. Я спрыгиваю на другую сторону, жалея, что у меня нет ничего лучше, чем старая рубашка и спортивные штаны Круза. Не могу сказать, что я когда-либо мечтала убить кого-то раньше, но, если бы я мечтала, я уверена, что хотела бы выглядеть при этом полной задирой, а не утонувшей крысой в одежде на двенадцать размеров больше.

Я нахожу свой байк все еще спрятанным глубоко в кустах возле дома Карвера, и, оседлав его, чувствую, как его сила просачивается в меня. Я могу сделать это. Я не чей-то талон на питание, я выжила, и я буду процветать.

Я ставлю байк на нейтраль и толкаю его по улице, пока не оказываюсь достаточно далеко, чтобы ревущий двигатель не разбудил парней, и в ту секунду, когда я могу, я нажимаю на газ и возвращаюсь к дерьмовому концу улицы Равенвуд-Хайтс.

Было сразу после десяти, когда я останавливаю свой мотоцикл в нескольких домах от дома Айрин и Курта, и первое, что я делаю, это ищу на улице один из фургонов Сэма. Я должна играть с умом. Есть большая вероятность, что Курт уже связался с Сэмом, и есть большая вероятность, что я собираюсь проползти обратно через это дурацкое окно спальни и снова найти черный мешок, натянутый на мою голову.

Улица пуста, а машины Айрин нет на подъездной дорожке, и я прячу свой байк в тени соседнего дома. Я проскальзываю на их задний двор и ворую большую черную рубашку с веревки для стирки, прежде чем спешить по дороге.

Я стою перед домом, который изменит все, нервы сдавливают меня изнутри.

Я могу сделать это, я смогу сделать это.

Либо я, либо он.

Не из тех, кто повторяет свои ошибки, я проскальзываю по противоположной стороне дома, пока не подхожу к маленькому окну в ванной. Сделав вдох, я наматываю черную рубашку на кулак и мысленно готовлюсь.

Это оно. Сейчас или, блядь, никогда.

Выдохнув, я ударяю кулаком по стеклу и быстро двигаюсь. Если бы он услышал меня, то встал бы со своего грязного дивана и уже пришел бы на разведку. Я разбиваю оставшееся стекло, чтобы убедиться, что есть достаточно места, чтобы я могла проскользнуть, не порезавшись, затем, как только я могу, я кладу рубашку на подоконник и прижимаю к ней руки, прежде чем подтягиваться вверх и вниз.

Я падаю в ванную и приземляюсь на битое стекло, но мешковатая одежда Круза спасает меня от порезов.

Поднявшись на ноги, я хватаю рубашку и стряхиваю с нее осколки стекла, слушая Курта. Из дома не доносится ни звука, и я еще раз вздохнула, прежде чем засунуть руку под рубашку и взяться за ручку двери, особенно остерегаясь отпечатков пальцев.