Династия Одуванчика. Книга 1. Милость королей

Луан окинул внимательным взглядом Гин Мадзоти: гладко обритая голова, шрамы на лице под стать его собственным, тонкие, но сильные руки… Чистое простое платье отлично сидит на стройной мускулистой фигуре. Гин ему напомнила рысь, с той лишь разницей, что умела жестко контролировать свою силу и ярость. Луану она понравилась.

– Да, я женщина, – констатировала Гин, когда молчание затянулось (Луан продолжал на нее смотреть, не в силах оторвать глаз). – Вы удивлены?

– Прошу меня простить. До меня, конечно, доходили слухи, но определить, что правда, а что выдумка, не всегда просто. Впрочем, я так давно знаком с королем Куни, что меня уже трудно чем-либо удивить. Когда я предложил ему переплыть пролив Аму на крубенах, он принялся убеждать меня, что это вовсе не безумие.

В знак приветствия они сжали локти друг другу, и сквозь тонкую ткань рукавов оба почувствовали тепло рук. Гин понравилось, что он вложил в свой жест силу, а значит, в его отношении к ней не было снисходительности.

В последующие несколько дней Гин продемонстрировала Луану тренировки солдат на плацу, и зрелище произвело на него сильное впечатление: до сих пор ни в одной армии Дара ему не доводилось видеть ничего подобного.

В свою очередь Луан Цзиа показал Гин свои чертежи новых осадных машин, в которых некоторые детали были уменьшены в размерах, чтобы облегчить транспортировку и сборку, и девушка тут же указала на недостатки: пусть Луан и умен, но нарисовать машину на бумаге это одно, а вот построить ее и сделать полезной на поле боя – совсем другое.

Луан даже не стал скрывать, что огорчен.

– Ну полно, – проворчала Гин, – идеи-то в основе своей неплохи. Возможно, я сумею помочь вам претворить их в жизнь.

Затем Кого Йелу решил показать Луану некоторые особенно интересные изобретения, которые оставил, чтобы их оценил Куни. Луан явно попал в свою стихию и, забыв обо всем на свете, принялся обсуждать с Кого их достоинства.

Вечерами они втроем засиживались допоздна, разговаривали, выпивали и пели в маленьком домике, игравшем роль дворца в Дайе. Их смех и голоса звучали в унисон, как у людей, которые восхищаются и уважают друг друга, точно у искусных мастеров из их родных, далеких королевств. Факелы отбрасывали мерцающие тени на затянутое бумагой окно маленького домика, и порой казалось, будто они превратились в трех духов и, словно танцующие столбы, поддерживают крышу дворца.

– Господин Гару, как вы думаете, что через тысячу лет люди будут помнить про императора Мапидэрэ?

Этот вопрос, заданный кем-то другим, стал бы приглашением произнести обычные проклятия в адрес тирана, но спросил Луан Цзиа, поэтому Куни признался:

– Я множество раз задавал себе тот же вопрос и всегда отвечал по-разному. Проще просто назвать его тираном, о котором ничего хорошего и не скажешь, но это будет неправдой. Я был обычным мальчишкой из провинции, однако мне посчастливилось увидеть некоторые чудеса всех королевств Тиро благодаря тому, что император Мапидэрэ насильно переселял людей с места на место по всем островам Дара.

Мы часто говорим о тысячах погибших в войнах, которые вел Мапидэрэ, и редко о жизнях, которые он, возможно, спас, когда прекратил бесконечные мелкие войны между королевствами Тиро. Мы часто говорим о тех, кого заставляли работать на строительстве Мавзолея, и редко о тех, кто умер бы от голода или болезней, если бы не прокладывал дороги и не возводил хранилища. Только богам известно, какие деяния повлияют на мнение о нас по прошествии веков. Очень трудно предсказать, каким будет наследие каждого человека, особенно когда страсти еще кипят. К тому же порицать гораздо проще, чем хвалить.

Луан кивнул. Они сидели рядом возле большого костра на берегу, а перед ними раскинулся безграничный темный океан. На чистом небе мигали, точно глаза богов, звезды.

– Всегда трудно оценить человека, который столько сделал, чтобы изменить мир. – Луан затянулся трубкой, стараясь собраться с мыслями. – Вы правы в том, что годы имеют обыкновение менять восприятие людей. Когда первые поселенцы ано, спасшиеся с затонувшего Западного континента, прибыли на острова Дара, на них жили дикари вроде тех, что населяют Тан-Адю. Для них наши отцы, основатели новых королевств, были убийцами и тиранами, которым нет прощения. Однако сейчас мы ходим по покоренным ими землям, устраиваем их праздники, и мало кто задумывается о том, что на всех нас лежит кровавый долг.

Император Мапидэрэ оправдывал свои войны обещаниями объединить враждующие королевства Тиро и перековать мечи на орала. И он действительно после Унификации попытался конфисковать все оружие, чтобы переплавить его и создать восемь статуй богов и поставить их на центральной площади Пана. В конце концов он отказался от своей идеи: ее было слишком сложно претворить в жизнь – хотя многие считали, что его целью являлось лишить народы возможности оказывать его империи сопротивление при помощи силы.