Читаем Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма полностью

Цицерон сообщает, что Птолемей XI был «мальчиком в Сирии»[676], когда его внезапно вызвали, чтобы посадить на египетский трон. Что могло привести сына или сыновей Сотера II в Сирию, большая часть которой была оккупирована царем Армении Тиграном? Тигран был союзником Митридата, и, возможно, не только Птолемея Александра отослали в детстве на Кос из соображений безопасности, но и незаконных детей Сотера II, и что там их захватил Митридат в 88 году до н. э.[677] Если предположить, что два сына Сотера, как и Александр, воспитывались между 88 и 80 годами до н. э. при понтийском дворе, это могло бы объяснить непонятное заявление Аппиана[678], что две дочери Митридата — Митридатида и Нисса — были обручены с царями Египта и Сирии. Довольно трудно определить, когда это могло случиться. Буше-Леклерк предположил, что это произошло между тем временем, когда Птолемей Незаконнорожденный был посажен на египетский трон в 80 году до н. э., и его браком с Клеопатрой Трифеной. Когда Буше-Леклерк писал историю Птолемеев, первое известное упоминание о Клеопатре Три-фене содержалось в демотическом папирусе от мая 78 года до н. э.[679], и поэтому тогда можно было допустить, что Митридат в течение двух лет изучал обстановку, сложившуюся при александрийском дворе, планируя заключение династического союза. Теперь же известно, что Птолемей XI уже был женат на Клеопатре Трифене в январе 79 года до н. э., и, скорее всего, их брак был заключен сразу же после его восшествия на трон. Таким образом, он не мог планировать женитьбу на понтийской царевне. Но если Птолемей XI и его брат выросли при понтийском дворе вместе с царскими детьми, то вполне целесообразно предположить, что Митридат после смерти Сотера II не хотел смотреть, как римский протеже Александр II усаживается на египетский трон, и ухватился за возможность отправить молодых людей в Египет и сделать их царями назло Риму. И конечно же перед тем как отпустить их, он мог попытаться привязать их к своим интересам, устроив брак между двумя Птолемеями и двумя своими дочерьми[680]. Если молодые люди отправились из Понта в Египет через Сирию, то это объяснило бы фразу Цицерона, что Птолемей XI находился в Сирии, когда Александр II был убит.

Согласно демотическому папирусу от января 79 года до н. э., царь Египта во втором году своего правления уже был женат. Жена в тексте названа «царица Клеопатра по прозвищу Трифена», а царская чета вместе зовется «Боги Филопаторы Филадельфы»[681]. Кем была эта Клеопатра Трифена (Клеопатра V), нам не говорят. Наиболее вероятная гипотеза состоит в том, что она являлась сестрой Птолемея[682], представительницей новой незаконной ветви династии Птолемея, начало которой положил брак между братом и сестрой, заключенный по обычаю вымершей законной ветви. Она также могла быть дочерью Птолемея Александра I. Пусть даже незаконнорожденная, как Птолемей X, она в любом случае должна была быть рождена гречанкой.


Картуши Птолемея Авлета


Египетская коронация Птолемея X по каким-то причинам состоялась лишь в марте 76 года до н. э., но и тогда не в Мемфисе, а, как ни странно, в Александрии. Однако египетский жрец Пшерениптах, венчавший его, был верховным жрецом великого храма в Мемфисе, главой египетских жрецов, представителем того рода «князей церкви», чью историю, как известно[683], можно проследить на протяжении всего эллинистического периода. Высокий сан передавался по наследству, и Пшерени-птах тоже занял свой пост по наследству, хотя в 76 году до н. э. ему было всего четырнадцать лет. После его смерти в 11-й год правления Клеопатры (42–41 до н. э.) этот знаменательный миг его отрочества был увековечен на погребальной стеле, которая хранится в Британском музее. Из-за того, что египетские жрецы, жившие в эллинистическую эпоху, допускали ошибки, пытаясь изъясняться на древнем сакральном языке и писать иероглифическими знаками, некоторые места в тексте не поддались достоверной расшифровке. Бругш опубликовал два перевода стелы: один во французском «Словаре египетской географии» (1879), другой в немецком «Тезаурусе египетских надписей» (1883–1891). Оба перевода разнятся во многих существенных пунктах. Мистер С. Р. К. Глэнвилл из египетского департамента Британского музея был так любезен, что по моей просьбе снова просмотрел египетский оригинал, и ниже следует перевод (за основу взят сделанный Бругшем) в соответствии с замечаниями мистера Глэнвилла о том, как следует читать иероглифы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Загадки древнего Египта

Строительство и архитектура в Древнем Египте
Строительство и архитектура в Древнем Египте

Авторы этой книги впервые рассказывают о методах строительства и особенностях архитектуры Древнего Египта, основываясь на реальных законах строительной практики и достижениях человеческого разума. Приводят подробную характеристику древнейших способов добычи и транспортировки камня, заложения фундаментов, создания лестниц и колонн, обтесывания и укладки блоков, возведения и облицовки пирамид, создания настенных рельефов и росписей. Помимо этого они дают читателям уникальную возможность ознакомиться с принципами и приемами судостроения времен фараонов, которые в литературе практически не описаны.Более 200 фотографий, схем и рисунков помогают воссоздать яркую картину древнего монументального зодчества и делают книгу неоценимым подспорьем для всех, кто изучает Древний Египет, а также историю строительства и архитектуры.

Рекс Энгельбах , Сомерс Кларк

Искусство и Дизайн / История / Прочее / Техника / Архитектура

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное