Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма

Здесь мы подходим к вопросу об апомойре, по которому мнения ученых, как хорошо известно, разделились. Факты, которые можно считать достоверно установленными, таковы. Когда Птолемей II взошел на трон, египетские храмы имели право взимать с арендаторов виноградников, огородов и садов налог, установленный в размере доли от продукции (греки называли его апомойрой), для служения египетским богам. Вероятно, это право они получили еще с фараоновских времен. В 264 году до н. э. Птолемей его значительно изменил. С этого года, если не раньше, апомойра, установленная в размере шестой части продукции (hektē), должна была выплачиваться натурой (то есть определенным количеством амфор вина) с виноградников и деньгами с парадисов (садов и огородов), и новым законом царя передавалась для отправления культа Арсинои, «Богини Филадельфии», «для жертв и возлияний»; и с 264–263 годов до н. э. налог взимали уже не жрецы, а государство. С этим согласны все; но споры вызывает смысл данной меры. Одни считают ее «лишением государственной религии доходов ради царской выгоды», «актом грабежа» (М.). Политическая мудрость Птолемеев замаскировала это присвоение священных доходов царем под видом религиозного пожертвования. Отныне вся апомойра направлялась в царские сокровищницы, и царь лишь возмещал храмам то, что считал нужным, жалуя им взамен свои милости или ежегодные субсидии. Мнения, что эта мера была невыгодна храмам и выгодна царю, придерживается не только Магаффи, но и Буше-Леклерк, Ростовцев и Шубарт. С другой стороны, Отто утверждает, что она была принята в пользу храмов. Апомойра, взимавшаяся государством, полностью передавалась храмам для отправления религиозного культа. Она действительно использовалась для «жертв и возлияний». Выгода государства состояла только в том, что таким образом, как и любой другой царской милостью, могло привлечь жрецов на сторону правящего режима, тем более что богиня, на поклонение которой шел этот конкретный доход, была покойной царицей правящего дома. Вилькен колебался во мнении. Когда он писал 158-ю страницу своей книги Ostraka (т. I, 1899), он соглашался с Магаффи; дойдя до 625-й страницы, он, «повторно рассмотрев» вопрос, был вынужден переменить мнение и с тех пор более-менее разделял взгляды Отто. В своем Grundzüge (1912) он снова высказывает мнение, что мера 264 года до н. э. стала «тяжелым ударом» для египетских жрецов; так как апомойра, которая до сих пор посвящалась египетским богам, теперь направлялась государству.

Насколько мне известно, не найдено никаких свидетельств того, что апомойра использовалась государством на какие-либо мирские цели, а так как несомненно, что Птолемеи действительно жаловали большие суммы на туземную религию, кажется, нет причин полагать, что апомойра не полностью отдавалась на отправление культа Арсинои в египетских храмах. Если так, то едва ли можно говорить, что храмы пострадали от меры 264 года до н. э. С другой стороны, она действительно означала усиление государственного контроля над египетской религией и новую попытку использовать ее в интересах династии. Мне кажется неверным называть ее актом «грабежа», хотя, пожалуй, ее можно назвать актом порабощения. Такое мнение, по-моему, согласуется с тем, что мы знаем о политике царей из династии Птолемеев. Они стремились не разорить египетские храмы, а твердо держать египетских жрецов в своей руке — не уменьшить их доходы, но превратить эти доходы в благодеяние, которое оказывают им цари. Они охотно тратили на местную религию, но только ради того, чтобы использовать ее как инструмент подчинения египетских умов царской власти.

В том же году, когда был провозглашен новый закон об апомойре (264 до н. э.), согласно Пифомской стеле, Птолемей передал в дар египетским храмам 750 тысяч дебенов (3125 серебряных талантов). Кажется, стела содержит указания на то, что до тех пор царь делал храмам ежегодные подарки в размере 150 тысяч дебенов.