Читаем Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы полностью

Внутригосударственная политика включала ряд мер, которые многими историками трактуются как дискриминационные. В сущности, речь идет о мерах по интеграции в состав империи ряда территорий. Меры, предпринятые в отношении Кавказского и Прибалтийского краев, должны были способствовать в отношении этих регионов «объединению с прочими частями империи». В связи с подобными задачами обращалось особенное внимание на расширение сферы употребления русского языка, русский язык должен был интенсивно распространиться на делопроизводство, среднее и высшее образование. Но можем ли мы сказать, будто речь действительно шла о дискриминации прав местного населения? Нет. Однако для того, чтобы привести доводы в пользу этого самого «нет», следует отказаться от некоторых достаточно ханжеских утверждений. Итак. Прежде всего, языки не бывают равны по уровню своего развития. Русский язык за короткий срок развился до высочайшего уровня и сделался одним из развитейших и утонченных литературных языков Европы. Языки Прибалтики и Кавказа не достигли такого высокого уровня. Фактически, мерами по расширению в Прибалтийском крае сферы употребления русского языка велась борьба вовсе не с местными языками, но с попытками германизации этих территорий. На Кавказе и в Закавказье русский язык должен был сплотить, объединить разноязычное и разноконфессиональное население, положить конец феодальным, родо-клановым конфликтам; на Кавказе стал возможен расцвет государственных центров, форпостов торговли и культуры – Баку и Тифлиса. Эти города процветали именно в качестве форпостов империи на Кавказе; и впоследствии, когда эти города были сделаны столицами псевдогосударственных образований – республик СССР, период их расцвета именно в качестве государственных центров Российской империи всячески фальсифицировался. Впрочем, и в Прибалтике и в Средней Азии появляется ряд новых городов – российских административных центров; и расцвет городов уже существовавших также связан с процессом их интеграции в государственный организм Российской империи.

Либеральная Европа требовала от России «уравнения в правах и свободах» всех конфессий, народностей, субнародностей; что в итоге способствовало лишь превращению таких имперских регионов, как Средняя Азия и Кавказ, в районы перманентных военных действий. Вероятно, следует, отбросив ханжество, признать, что среднеазиатские и кавказские войны за «передел территорий», «за каждый клочок земли» способна была прекратить лишь третья сила, и таковой силой и явилась Российская империя.

Особенно негативно оценивают историки сужение черты еврейской оседлости, то есть территорий, на которых разрешалось проживать лицам иудейского вероисповедания, и введение процентной нормы для них при поступлении в учебные заведения. Подобные меры трактуются как некие мероприятия «расистского» толка. Здесь необходимы некоторые пояснения. Прежде всего, иудеи (евреи) не являются народностной (этнической) общностью, но общностью конфессиональной. Так же, как греко-восточные ортодоксы: русский, болгарин, не являются представителями некоего «единого этноса», так же и потомки персов, поляков, германцев, принявших иудаизм, сохраняли те же культурно-бытовые особенности (обычаи, имена языческого происхождения), которые отличали их единоплеменников мусульманского и христианского вероисповедания. Теория «блуждающего этноса», «странствующего народа», естественно, не выдерживает ни малейшей критики. Речь идет о расширении влияния конфессии посредством передвижения проповедников и вербовки прозелитов. Едва ли кому бы то ни было придет в голову утверждать, будто христианизация Руси суть переселение огромного количества балканских греков; точно так же и католицизм в Польше не есть переселение туда итальянцев… Стало быть, ни о каких «расистских» мерах по отношению к «еврейскому народу» со стороны правительства Александра III не может идти речь; хотя бы потому, что, во-первых, не существует подобного «народа»; и, во-вторых, российская имперская администрация не знала таких дискриминирующих личность понятий, как «народность», «национальность»; все подданные империи были подданными империи и людьми, исповедующими ту или иную религию. Человек был свободен в выборе конфессии, он мог по своему желанию переменить вероисповедание. Православная церковь не препятствовала переходу иудеев в православие, безусловно являющееся конфессией более прогрессивной. Следует отметить, что подобный переход осуществлялся, как правило, из горячего искреннего желания совершенно приобщиться к русской, российской культуре… Таким образом, меры правительства Александра III никак невозможно полагать «расистскими»: они лишь ограничивали сферу влияния и распространения данного вероисповедания. Крайне негативным можно полагать отсутствие миссионерства, пропаганды православного христианства среди иудеев, которая поддерживалась бы государством…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары