Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы

«…Г-н Гирс, когда я ему показываю одну из таких фотографий, не находит будущую царевну красивой. (Алису Гессенскую. – Ф. Г.) Он рассказывает, что во время своего первого появления при нашем дворе она даже показалась ему уродливой. В те времена наследник-цесаревич избегал встречаться с ней, государыне она тоже не нравилась; в очертании ее рта находили какие-то признаки цельного, но неприятного характера… Теперь уверяют, будто наследник влюблен в нее целых пять лет, будто он все эти годы постоянно носил с собой ее портрет и т. д., и т. п. Все это не соответствует действительности…»

Из письма Вильгельма II Николаю II:

«Дражайший Ники… Немного лет тому назад один порядочный человек – не немец по национальности – рассказывал мне, что пришел в ужас, когда в одной фешенебельной парижской гостиной он услышал следующий ответ русского генерала на заданный французом вопрос, разобьет ли Россия германскую армию: «О, нас разобьют вдребезги, ну что же, тогда и у нас будет республика»…

«Его величество совершенно не производит впечатления самодержца и даже вообще властителя. Государь император подарил императрице Александре Федоровне великолепное бриллиантовое ожерелье очень больших размеров. Его величество нередко проявляет безмерную щедрость. Княгиня Лопухина-Демидова, урожденная Столыпина, никогда не отличавшаяся ничем, кроме легкомысленных любовных связей, осенью поехала в Копенгаген просить императрицу-мать походатайствовать за отмену задолженности своего мужа перед правительством, ничего не уточняя при этом; императрица-мать написала по данному предмету несколько слов государю императору; его величество приказал уладить дело. Между тем оказывается, что долг составляет сумму 500 000 рублей; министр финансов предложил уменьшить долг наполовину, но г-жа Лопухина стала испускать павлиньи крики, заявляя, что нельзя не исполнить императорского обещания; весь долг был списан…»

«В городе произвело большое впечатление внезапное запрещение оперы Римского-Корсакова «Ночь на Рождество»… Оказывается, присутствовавшие накануне на генеральной репетиции великие князья пришли в ужас, увидев на сцене великую Екатерину II. Как рассказывают, их императорские высочества, обычно столь мало заботящиеся о престиже и даже достоинстве своего ранга, выразили энергичный протест. Великий князь Владимир позвонил по телефону государю, и тот будто бы сделал суровый выговор барону Фредериксу, товарищу министра двора; спектакль запрещен…»

По-прежнему не было предоставлено достаточных прав российской буржуазии. При негибкости и выраженной иерархичности сословной системы буржуазию третируют: справа – дворянское сословие, слева – либеральные интеллектуалы. Не обладающая достаточными правами, что затрудняло развитие промышленности, российская буржуазия зачастую готова была субсидировать крайне левые направления (вспомним Савву Морозова)…

Но империя продолжала идти «вширь», это как бы уже и не зависело от желания правителей. После поражения в русско-японской войне продолжается движение в том же «географическом направлении». В этой связи можно рассказать одну занятную историйку. Были установлены дипломатические отношения с Сиамским королевством. Один из сыновей сиамского короля был отправлен им в Санкт-Петербург, в пажеский корпус. Перед самым отъездом на родину его познакомили с пышнотелой блондинкой, легко его очаровавшей. Она уговорила юношу взять ее с собой в Сиам, где должна была стать одной из его жен и соответственно осуществлять некоторые «разведывательные функции» в пользу Российской империи. Однако вскоре в России произошла революция, планы относительно Сиама были отставлены, пышнотелая красотка также получила в Сиаме «отставку». Впрочем, нельзя сказать, что ей не повезло. Свою дальнейшую жизнь она провела в Лондоне, ее потомки и до сих пор – члены королевского дома Таиланда (Сиама)…

Начало первой мировой войны («война с Германией») поставило Романовых лицом к лицу с ожесточением национальной доктрины. Попытка «объединить весь народ» посредством национальной доктрины ударяет по царской семье. Одновременно с инспирацией антинемецких манифестаций и погромов твердо закрепляется за императрицей репутация «немецкой шпионки». И то, что она явно поддерживает ультраправые тенденции российского православия (Нилус, Иоанн Кронштадтский), вовсе не помогает ей… Между прочим, одним из «деяний патриотизма» была смена названия «Санкт-Петербург» на «Петроград». Таким образом был затемнен смысл, вложенный в название города его основателем – «Град Святого Петра» – «соперник Рима, священного города». Прежде Романовы пожертвовали национальной доктрине Петра, теперь – его город, свою столицу. Но их не спасут уже никакие жертвы…