Династия Романовых

Драматическая развязка этой истории произошла в Астрахани, где Мария Кантемир вынуждена была остаться с мачехой и младшим братом Антиохом. Если верить некоторым источникам, друзья императрицы, которая к этому времени уже была вполне самостоятельной фигурой на российской политической сцене, нашли способ избавиться от опасности. У Марии, которая достаточно хорошо переносила беременность, внезапно случились крайне тяжелые преждевременные роды. В результате их родившийся ребенок погиб, а жизнь самой княжны долгое время находилась под вопросом. По свидетельству же Валишевского и Шерера, никакого ребенка не было: «…по возвращении из кампании Петр застал любовницу в постели, в опасном положении после выкидыша».

Правдивее всего выглядит следующая версия: роды у Марии все же произошли, но оказались неудачными, и новорожденный мальчик вскоре умер. Вот как описывает эти события Майков: «Пока происходила эта экспедиция (Персидский поход Петра. – Прим. авт.), в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное темное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем. Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, – руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Дмитрия П. А. Толстой. Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкой игрушкой в его жестких руках. Теперь супруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена». Одним из подтверждений участия в интриге с юной Кантемир Петра Толстого является то, что в 1724 году, после коронации Екатерины, он был возведен ею в графское достоинство.

Как только Мария оправилась после болезни, Дмитрий Кантемир увез всю свою семью в Орловское имение, где в 1723 году и скончался. Что же касается Марии, то она стала вести замкнутый образ жизни. В 1724 году, после уличения в измене Екатерины, разгневанный на жену Петр сделал попытку возобновить с Марией отношения, но это ни к чему не привело. Император уже сильно болел, а в январе 1725 года его не стало. Мария же после его смерти отвергла несколько выгодных предложений руки и сердца от видных женихов и вернулась к типичной для одинокой женщины жизни. До конца своих дней она хранила верность своей первой и единственной любви – императору Петру Великому. По преданию, на смертном одре она шептала: «Иду к тебе, Петр». По другой версии, что-то бормотала на персидском языке. А кто-то даже якобы слышал имя Тамерлана. Так и не суждено было сбыться мечте Петра о новом наследнике. И все-таки, будучи уже прикованным к постели, потеряв речь, он пытался решить судьбу российского престола. Но как именно? На этот счет существует немало предположений, но вряд ли кому-то уже удастся доказать их достоверность.

«Завещание» Петра I… отредактированное Наполеоном

В ночь на 28 января 1725 года метавшийся в предсмертной агонии император потребовал перо и бумагу, чтобы назвать в завещании своего преемника. Но ослабевшей рукой он успел четко начертать всего одну фразу: «Отдайте все…», после чего откинулся на подушки и вскоре скончался. Разобрать все остальное, написанное им, было невозможно. Так по злой иронии судьбы человек, сделавший себя, по сути, единственным вершителем судеб страны, оказался не в состоянии воспользоваться узаконенным им правом определения наследника престола. Как здесь не вспомнить слова великого русского историка В. О. Ключевского, сказавшего: «Редко самовластие наказывало само себя так жестоко, как в лице Петра этим законом 5 февраля!»

Не менее жестокое наказание выпало и на долю созданной им империи, над которой в отсутствие преемника царской власти нависла угроза хаоса. В борьбе за право посадить на трон своего претендента тут же схлестнулись друг с другом две противоборствующие придворные группировки. Сторонники Петра, так называемые «птенцы гнезда Петрова», во главе с А. Меншиковым делали ставку на вдову императора Екатерину, а старая знать, во главе которой стояли князья Голицыны и Репнин, желавшая наконец-то оттеснить от трона «безродных выскочек», – на малолетнего Петра, сына царевича Алексея. Спор, как обычно, разрешился с помощью штыков: в решающий момент у дворца появились прибывшие по распоряжению Меншикова два гвардейских полка, потребовавшие отдать престол «матушке Екатерине». Так уже в день кончины Петра его супруга стала императрицей Екатериной I. Вполне вероятно, что именно так произошло бы даже в том случае, если бы государь оставил завещание на чье-то имя.