Династия

Сразу за воротами их ожидала огромная толпа ликующих горожан в праздничных нарядах. Люди держали в руках флаги с изображением солнечного светила, белых роз и белого вепря, который был личной эмблемой короля. Пока королевская чета ехала по городу, было показано несколько торжественных представлений. Улицы были украшены превосходными гобеленами, написанными на полотнищах ткани приветствиями и зелеными ветками. Когда они доехали до кафедрального собора, мэр произнес приветственную речь и продемонстрировал подарки, приготовленные горожанами для монарха и его супруги.

В ответ Ричард выразил благодарность за тот прием, который он получил от любимых земляков.

— Вы так тепло приветствовали нас, что нам хотелось бы по-особому чествовать этот город. Как вам известно, сын наш Эдуард — принц Уэльса и граф Честера. Мы намерены провести церемонию инвеституры[15] именно здесь, в Йорке, чтобы показать, как довольны этим славным городом и его славными людьми.

После слов Ричарда послышался громкий крик одобрения, так как это действительно была невиданная честь. Сразу же был определен день недели, подходящий для проведения торжеств, а господин Козине получил в Лондоне заказ на большое количество ткани и одежды для пошива церемониальных костюмов.

Следующие семь дней были посвящены официальным мероприятиям, официальным и частным обедам, ибо все в Йорке спешили засвидетельствовать свое почтение королю и королеве. Поскольку организация предстоящей инвеституры принца отнимала очень много времени, Том не смог вырваться домой, но Элеоноре удалось увидеться с ним, когда он прислуживал на королевском обеде, куда была приглашена и она. Они выкроили время для приятной беседы. Элеонора имела возможность поговорить и с королем тоже, причем непринужденная манера, в которой проходило их общение, не осталась незамеченной и вызвала сильную зависть у злопыхателей. Элеонора в шестьдесят семь могла позволить себе то, что другим смертным и не снилось, так как она обладала чувством собственного достоинства.

Ричард не скрывал своего восхищения этой женщиной и открыто говорил ей комплименты по поводу ее красоты. На ее лице по-прежнему прекрасно очерчивалась линия скул, а белый льняной головной убор придавал ее коже алебастровый оттенок. Глаза Элеоноры все еще ярко сияли, ослепляя синевой. В тот день она была одета в небесно-голубое бархатное платье, которое подчеркивало необычный цвет ее очей.

— Вам, наверное, довелось увидеть немало перемен, — сказал ей Ричард.

— Вы совершенно правы. Когда я еще была молоденькой девушкой, страна была погружена в хаос, творилось беззаконие, а фермы пустовали. Сейчас я наблюдаю мир и порядок. Страна процветает, торговля приносит доход, везде роскошествуют богачи, у нас хорошее и стабильно работающее правительство, а фермы благоустроены.

— Север по-прежнему дикий, — заметил Ричард, — но и его мы потихоньку приводим в норму. У меня большие планы: на северных территориях необходимо организовать деятельность отдельного Совета. Лондон слишком далеко. Совет северных провинций кажется мне хорошим решением проблемы. Я думаю, что во главе поставлю Линкольна. Он честный, серьезный парень, который предан интересам семьи, и он сможет контролировать Уорвика, оказывая на него облагораживающее влияние.

«Это то, о чем я всегда мечтала. Мои сыновья погибли в борьбе за наше дело, под знаменем вашего отца, но сегодняшнее появление короля доказывает, что мои сыновья сложили свои головы не напрасно», — так размышляла Элеонора. Этот суровый, по-военному строгий человек с открытым взглядом честных серых глаз стал достойной заменой своему отцу, Ричарду Йорку. Когда церемония инвеституры была завершена, Тому удалось на неделю приехать в отчий дом. Там активно обсуждали его будущее.

— Я хочу остаться на службе у короля, — сказал он отцу и матери, к полному восторгу Элеоноры. — Я теперь вхожу в число семи оруженосцев короля. Уверен, что король вскоре предложит мне пост при дворе, потому что он из тех людей, которые по достоинству ценят честность и преданность. Он как-то упомянул при мне, что хочет подыскать для меня подходящую партию, как только все утрясется.

— Но это же замечательно, Том. Твое будущее представляется мне обеспеченным, — ответила его матушка. — Единственное, что заставляет меня грустить, так это мысль о том, что ты будешь в Лондоне. Это так далеко. Мы едва ли сможем видеться с тобой.

— Но я могу находиться и не в Лондоне, — возразил ей Том. — Здесь будет делаться много назначений. Королева и принц вскоре вернутся в Мидлхем, и меня могут отправить вместе с ними. Как вам известно, король намерен собрать придворный штат для Уорвика и Линкольна. Говорят, что двух других принцев, сыновей покойного короля милорда Бастарда и милорда Йорка, отправят сюда. Возможно, я получу место при них, хотя надеюсь на лучшее. Конечно, я с сожалением думаю о разлуке с вами, но все же больше всего хочу быть со своим королем. Я верю, что получу место при дворе и останусь на службе у нашего монарха.

— Вот это настоящий Морланд, — зааплодировала Элеонора.