Династия

— Немного красной краски на губы, дитя мое, — сказала Ани, а затем посмотрим, как на тебе будет выглядеть твой головной убор.

Она начала устраивать тяжелую, в россыпи жемчуга, конструкцию на невзрачные волосы Изабеллы. Потом Ани поправила на ней вуаль и протянула невесте начищенный до блеска серебряный диск.

— Вот так. Что вы скажете о невесте, дитя мое?

Изабелла уставилась на собственное отражение. Наконец она застенчиво вымолвила:

— Неужели это я? Я выгляжу совсем другой. Почти… симпатичной.

— Вы выглядите красавицей, как и положено. Любая девушка становится красавицей в день своей свадьбы.

— Ани, я так счастлива. Может, поэтому я и смотрюсь так хорошо. Я никогда не думала, что буду счастливой в день своего замужества.

— Замужество — это только начало проблем, — заметила Ани добродушно.

— В моем случае это конец, — пророчески произнесла Изабелла. Ани мелко перекрестилась, чтобы не сглазить.

— Мы будем веселиться от души. Он собирается подарить мне пустельгу в качестве свадебного подарка. Первое, что мы с ним сделаем, это отправимся на соколиную охоту на торфяники.

— Вот еще, — возмутилась Ани. — Ястреба в подарок невесте! Это плохая примета.

— Я в такие вещи не верю, — храбро ответила Изабелла.

— Не очень-то много времени у вас останется для охоты, как только пойдут дети. Как было у госпожи? Пятеро детей за четыре года. Охота и скачки не для беременных.

— Так вот почему ты не вышла замуж? — невинно спросила Изабелла. — Потому что тебе не хотелось иметь детей?

— Довольно этих разговоров, мисс, — живо отозвалась Ани. — Подходите-ка сюда и позвольте мне поправить ваше платье. Когда женщина выходит замуж, она рожает детей. Такая у нее обязанность.

— У Хелен нет детей, а она замужем уже два года.

— У нее появятся дети, когда на то будет воля Божья. Тихо! Вам следует настроиться на благостный лад, перед тем как идти в церковь, а не болтать о вещах, вас не касающихся.

Изабелла приняла замечание вполне миролюбиво и обняла Ани.

— Ах ты, моя любимая старушка, — прошептала она.

Ани ей что-то односложно ответила, но слезы блеснули в уголке ее глаз.

В девять Морланды прибыли к дверям церкви Святой Троицы, но, к своему великому удивлению, не обнаружили там Каннингов. Брови Элеоноры поползли вверх от возмущения. Она почувствовала себя оскорбленной, но делать было нечего и им пришлось ждать. В половине десятого ни жениха, ни его гостей по-прежнему не было видно.

— Ну, это уже слишком, — сердито произнесла Элеонора, стараясь говорить тихо, так чтобы услышал только Роберт. — Вот что выходит, когда связываешься с людьми не своего круга.

Изабелла выглядела испуганной, но была настроена решительно.

— Он явится здесь через минуту. Он не мог так задержаться без серьезной причины, — сказала она Ани.

— Конечно, дитя мое, — рассеянно ответила та.

— Похоже, ты не веришь мне, — рассердилась Изабелла. — Чего ты боишься? Ты думаешь, кто-то мог его остановить?

— Нет, конечно, нет. Какой вздор. Успокойтесь. Не показывайте, что вы расстроены. За вами наблюдают.

— Да, да, ты права. Мне нечего бояться.

В ее голове звучал голос Люка: «Я никогда не покину тебя». Никто не в силах был помешать ему прийти. Тем временем Роберт тихо отдавал приказ одному из своих пажей разведать, что произошло в Петергейте. Но его слуга не одолел и половины дороги, когда один из слуг Каннингов вбежал в церковный двор, бледный, с опухшими от слез глазами. У него был совершенно потерянный вид.

— Господин Морланд, госпожа… — тяжело выдохнул он.

— Что? — Роберт схватил его за руку, потому что слуга чуть не упал. Это был пожилой мужчина. Возможно, он служил нотариусом у Каннинга. Он поискал невидящим взором Морланда, и его губы беспомощно зашевелились. Мужчина не в силах был вымолвить ни слова. Морланд знаком показал Элеоноре отойти назад и заговорил с ним тихо, но твердо:

— Успокойся, добрый человек, и расскажи нам все по порядку.

— Это мой молодой господин, — наконец вымолвил слуга, и сразу же слезы потоком хлынули у него из глаз. — Он выходил из дома, чтобы отправиться в церковь… Весь разодетый… В свадебном наряде… — Он вдруг увидел Изабеллу, и слезы начали душить его с новой силой. — Ветер захлопнул за ним входную дверь, а одна из черепиц сорвалась с крыши. Наверное, она уже давно расшаталась… — теперь он обращался к самой невесте.

Роберт в ужасе смотрел на слугу. Черепица на крышах домов делалась из твердого камня и была размером два квадратных фута, а толщиной не меньше трех дюймов. Чтобы ее поднять, требовалось двое мужчин.

— Его ударило? — спросил он шепотом. Старик-слуга кивнул, лишенный дара речи.

— Насмерть?

— Насмерть, сэр, — проговорил он, но его взгляд при этом был обращен к Изабелле.

Ее лицо побелело, а руки метнулись к горлу, как будто она задыхалась. Она взирала на посланника, не в силах поверить в услышанное. До нее не доходил смысл сказанного, она не желала ничего понимать только переводила взгляд с одного лица на другое, словно пытаясь найти человека, который сказал бы, что все это неправда.