Династия

Горе Элеоноры не знало границ, но ей пришлось взять себя в руки, и она позволяла себе плакать, только когда оставалась одна. Все ее время теперь отнимало управление поместьем и ведение дома. Она должна была совмещать обязанности госпожи и господина. Ей предстояло приготовить траурные черные одежды, а потом ждать родов — они приходились на первые дни сентября. Элеонора должна была дать жизнь ребенку, которого Роберту уже не суждено будет увидеть. Ей предстояло дать жизнь новому живому существу в последний раз.

Книга вторая БЕЛАЯ РОЗА

Глава двенадцатая

Ребенок родился первого сентября, и это был мальчик. Элеонора назвала его Ричардом, в честь покровителя ее семьи, и попросила лорда Ричарда быть крестным отцом мальчика. К ее изумлению и радости, герцог написал очень любезное письмо, соглашаясь на предложенную роль, и прислал красивый набор серебряных ложечек и подарок на крещение. Доверенный лорда присутствовал на крестинах, его специально прислали из родового поместья герцога, и Элеоноре было чрезвычайно приятно это очевидное проявление заботы. Выбор имени для ребенка оправдывался еще и тем, что самый младший в семье герцога Ричарда и герцогини Сесилии тоже был назван Ричардом. Элеонора вспомнила, что первым ребенком у Йорков была девочка, названная Анной, точно так же, как и первая дочь Элеоноры. Первенец-сын в обеих семьях получил имя Эдуард. Элеоноре думалось, что выбор имени для сына, совпадающий с выбором герцога, будет правильным шагом. Ей казалось, что назвать младшего ребенка Ричардом означает замкнуть некий жизненный круг и придать их взаимоотношениям недостающую завершенность.

Рождество того года было временем радости, смешанной с печалью, оттого что Элеоноре предстояло провести первое Рождество без Роберта. Элеонора спрятала свое горе, не позволяя окружающим догадаться о боли утраты. Она ни с кем не делила своей печали, но ее близким было понятно, насколько тяжело ей приходится. Изабелла, которая без памяти любила отца, ходила еще более мрачная, чем обычно, и только Гарри с Джоном старались держаться бодрыми. К списку невосполнимых утрат прибавилась и смерть отца Сесилии, господина Шоу, который умер восемнадцатого декабря. В довершение ко всему любимица Элеоноры, Лепида, была обнаружена мертвой в одном из загонов, ее окрас был едва ли не белее снега. Лошадке исполнилось двадцать восемь лет, но она казалась еще очень здоровой, поэтому ее смерть стала для Элеоноры настоящим шоком.

Но были и радостные вести. Сесилия ждала ребенка, что означало возможное рождение наследника династии Морландов, которое должно было произойти в июле 1459 года. Источником радости был и малыш Ричард, живость и здоровье которого не могли не радовать. Наконец, радостной была новость о визите герцога Йорка, который проездом собирался посетить Морландов в январе. Другим известием, хоть и незначительным, но весьма приятным, явилось то, что прошение Роберта о собственном гербе было удовлетворено. Их герб должен был изображать «на серебристом фоне белого, бегущего по черному полю зайца». Элеонора была очень рада. Она немедленно заказала ливреи для слуг, весьма сожалея, что они не будут готовы к приезду лорда Ричарда.

Герцог Йорк покинул свой дом в понедельник, а уже во вторник был в Морланд-Плэйсе. Он и Элеонора приветствовали друг друга тепло и с пристрастием обменялись взглядами, чтобы оценить перемены, произошедшие с ними за время их долгой разлуки. От Элеоноры не ускользнуло, что лорд Ричард выглядит постаревшим и уставшим. Тем не менее, его мужское обаяние по-прежнему не вызывало сомнений. Для нее он оставался самым привлекательным и красивым мужчиной на свете. Он привез с собой подарки для всех членов семьи, среди которых особой роскошью поражал подарок для Элеоноры. Ричард распорядился, чтобы Элеоноре доставили лиловый плащ, отороченный черно-бурой лисой, прямо из Балтии. Этот подарок был столь дорогим, что Элеонора невольно прослезилась. Для малютки он привез серебряную чашку.

— Мой крестник, да еще и тезка, где он и как поживает? Мне можно с ним познакомиться?

— О да, ваша светлость. — Элеонора быстро перешла от слез к смеху. — У меня была только одна трудность — удержать его гувернантку от того, чтобы она не отправилась встречать вас со своим подопечным на полдороге от вашего родового поместья.

Ани вышла вперед с малышом на руках, одетым во все белое. Ричард, сам опытный отец, осмотрел его с серьезным видом.

— Чудесный здоровый ребенок, мадам. Он вырастет крепким. А еще я вижу, что у него будут ваши яркие красивые глаза, — вынес свой вердикт герцог. — Уж я-то знаю, поскольку видел на своем веку немало младенцев. Позвольте мне его подержать. Ну, что же это, право, не стоит волноваться, — сказал он Ани, видя ее колебания. — Я еще ни одного не уронил.

Ребенок пошел к нему на руки с большой охотой. Вскоре он уже радостно заливался смехом, пуская пузыри, и махал кулачком. Один из ударов пришелся лорду Ричарду по подбородку, и он притворился серьезно ушибленным, после чего передал кроху няньке.