Динка

– Почему провожают? Куда провожают, Лина? – озабоченно спрашивает Динка. – Разве вы с Малайкой не будете жить с нами?

Лина смаргивает слезы и молчит.

– Ты уже не любишь нас, Лина, ты одного Малайку любишь? – жалобно говорит Динка.

– Что ты, что ты, крохотка моя! Разве променяю я вас на кого-нибудь?! Никогда и не думай этого! Как была вашей Лина, так на всю жизнь и останется... А Малайка... это что ж? Это особь статья... Каждой девице надо замуж выходить, а он человек добрый, хороший... – взволнованно объясняет Лина.

Но Динка уже не слушает ее и, чувствуя какую-то горькую обиду, выходит из кухни.

На крокетной площадке занимается Алина с Анютой. Алина тоже изменилась; она совсем не замечает младших сестер, как будто они обе провалились сквозь землю. Она редко подходит и к маме, когда мама дома; ее словно ничего не интересует в жизни, кроме Кости и его поручения. И хотя белоглазый человек больше никому не попадался на глаза, Алина, как верный страж, несколько раз в день обходит весь сад...

Динка смотрит из-за кустов на гамак, где сидит Мышка. Подойти или не подойти? Мышка читает. Гога, узнав про ее слезы о Марьяшке, подарил ей несколько книг Диккенса в красивых переплетах. Для Мышки это, конечно, было отвлечением, но Динка окончательно затосковала без сестры.

«Никто не соскучивается без меня, никому я не нужна!» – с горечью думает Динка.

Но Мышка вдруг поднимает голову от книги и тихонько зовет:

– Динка, иди сюда!

Динка подбегает к ней, садится на гамак, обнимает Мышку за шею.

– Диночка, – тихонько шепчет Мышка, – я все думаю... Неужели мы никогда уже не увидим Марьяшки!.. Куда ее увезли?

У Динки сразу падает сердце, она болезненно кривится и умоляюще смотрит на сестру:

– Не говори ни о чем грустном... Не говори...

– Но как же, Диночка... Разве ты уже ее забыла? – удивленно спрашивает Мышка.

– Никто не забыл... Но я умру, если буду обо всем думать... Ах, зачем ты сказала!

Динка встает и, заткнув обеими руками уши, бежит по дорожке.

«Карл у Клары украл кораллы... Карл у Клары...» Но что-то сжимает ей горло, и слова путаются: «Карл у Клары клорал кораллы...»

Глава 40 Снова белоглазый человек

В этот день Митрич поручил Леньке продать рыбу. Ленька с вечера забежал к Федьке и соблазнил его ехать вместе.

– У Митрича рыба крупная, и торговать он велел по десяткам... Вот и будем класть девять штук его да одну твою... Поедем! Заработаешь! Я так делал единово! – вспомнив свой базар с Динкой, сказал Ленька.

Федька согласился. На базаре в этот день было людно, в рыбном ряду не протолкаться, и рыбины у торговок все большие, жирные, не чета Митричевым.

– Большой привоз нынче, – с огорчением сказал Федька. – Боюсь, простоим мы зря и вся наша рыба протухнет.

– Так пойдем на пристань, – предложил Ленька. – Наша рыба дешевая, ее живо около рабочей столовки раскупят.

Мальчики пошли на пристань. Там тоже царило оживление, только покупатель здесь был попроще и победнее, а товар – похуже и подешевле. Торговки, покупая у рыбаков весь их улов скопом, тут же отделяли лучшую рыбу на базар, а остальное продавали за гроши толпившейся на пристани бедноте.

Мальчики пристроились прямо на земле, выложив свой товар на мешок.

– Наша рыба еще лучше! Гляди, какую мятую здесь продают! – с гордостью сказал Федька.

К мальчикам начали подходить покупатели. Торгуя, Ленька вытягивал шею и искал в толпе Степана.

«Как раз завтрак сейчас у рабочих... Может, и он где около столовки ходит...»

Ему очень хотелось повидать Степана, но пойти поискать его он не решился, так как один раз, во время разговора, Степан вдруг сказал:

«Около столовки меня не окликай и не ищи! Это привлекает внимание и может испортить дело. Дома увидимся».

Ленька испугался и, слоняясь по базару в поисках работы, вовсе перестал появляться у пристани.

Сегодня он не собирался заходить к Степану и на дом, так как торопился. Его беспокоила Динка. Девочка выглядела какой-то запуганной, и, когда под вечер он, приезжая из города, звал ее на утес пить чай, она нерешительно оглядывалась вокруг и качала головой:

«Нет, Лень. Уже скоро вечер, деревья и кусты станут черными...»

«Да какой сейчас вечер? Еще до приезда твоей матери целый час! Пойдем!» – звал ее Ленька.

«Нет... Лучше побудь здесь. Я, знаешь... – Она прижимала к щели лицо и тихо говорила: – Я хозяина твоего боюсь...»

«Да брось ты об нем думать! Зачем он тебе нужен?!»

«Как – нужен? – Динка в испуге трясла головой. – Он мне совсем не нужен! Совсем не нужен!»

«Ну, так чего ты к нему пристала?» – возмущался Ленька.

«Не я к нему пристала, а он ко мне пристал. Вот так закрою глаза – и сразу подымается, подымается... Особенно если темно... И даже дома... Я так боюсь, Лень... – морщась, говорила Динка и тихо добавляла: – У меня вообще всякое в голове страшное. Я и не хочу думать, а думаю...»

Ленька растерянно глядел в ее испуганное лицо и не мог понять, что с ней случилось.