Динка

- А что ты скажешь? - усаживаясь рядом с ней, заинтересовался Ленька.

- Я скажу... что я врушка! - неожиданно выпалила Динка и, сильно испугавшись своего признания, начала быстро оправдываться: - Я не хотела тебе врать, ты сам подумал, что я сирота. Но я только для шарманщика тогда пела, ему никто не давал денег. И я не созналась бы тебе, Лень, но я хочу, чтобы ты пошел к моей маме. Она возьмет тебя насовсем. У меня такая добрая мама!

Но Ленька вскочил, и глаза его потемнели от злобы:

- Хватит мне благодетелей! И ты тоже не лазай сюда, коли так! "Насовсем возьмет".. Какая барыня нашлась! Проваливай отсюда подобру-поздорову! Я всю жизнь ел чужой кусок и теперь, может, на смерть иду, чтобы от своего благодетеля избавиться! Уходи отсюда! Я тебя, как сироту, жалел, утес тебе показал, а ты что сделала?

Динка заплакала:

- Я ничего не сделала, я для тебя хотела лучше...

- Ишь язва! Лучше она хотела! Выведала у меня все - куда я теперь денусь? Небось все уже матери растрепала обо мне? Говори, кому сказала про утес? Ну, говори! А то как двину сейчас, так и останешься на месте!

Слезы у Динки высохли, глаза злыми, колючими иголками впились в лицо товарища:

- Я никому не сказала и не скажу! И не приду сюда больше, и знаться с тобой не хочу! Я тебя тоже, как сироту, жалела... - Динка вспомнила красные рубцы на Ленькиной спине, и губы ее задрожали: - Я из-за тебя плакала, а ты меня какой-то язвой ругаешь и бить хочешь!.. Ладно! Я сама тебя побью, если захочу...

- Ты - меня? - прищурился Ленька. - Ну, бей! Ну, захоти! Кричи свое "Сарынь на кичку!" и бей! - издевался он, выпячивая грудь и загораживая Динке дорогу.

- Если захочу, так и побью. Но я не захочу, потому что и так... у тебя... вся спина... - Динка безнадежно махнула рукой и снова заплакала.

- А что тебе моя спина? Это ведь другие били... а теперь ты руку приложи, - горько усмехнулся Ленька.

- Я пойду... - сказала Динка.

Но мальчик снова загородил ей дорогу:

- Переплачь, тогда и пойдешь. На-ко вот... гребень тебе купил, неожиданно добавил он и, вытащив из кармана завернутый в бумажку железный гребешок, протянул девочке.

Но Динка оттолкнула его руку:

- Не надо мне ничего!

- Да бери уж!

- Не надо!

- Эх, ты! - с укором сказал Ленька, держа в руке гребешок. - Я последние пять копеек заплатил... какую корзинищу одной торговке нес. Думал, обрадуешься ты, расчешешь свою гриву...

Динка бросила косой взгляд на гребешок.

- Не надо мне от тебя ничего, - повторила она.

- Ну, не надо так не надо, - сказал Ленька и сел на траву, обхватив руками колени. - Тогда и книжку свою бери, мне тоже не надо, - добавил он, поднимая обернутую в бумагу книжку. - Дала, теперь бери назад.

- Это не я дала, это Мышка, - не оборачиваясь, ответила Динка и медленно пошла по обрыву. Но Ленька догнал ее.

- Бери гребень, тогда возьму книгу, - примирительно сказал он. - Тебе ведь купил, зленная какая!

- Я не зленная, а если ты меня прогонял и язвой ругался, то мне и гребня но надо.

- Прогонял... А зачем врала про себя? Я к тебе с хорошим, а ты ко мне с плохим. Я думал, ты хоть и маленькая девчонка, а дружбу понимаешь.

- Я ничего тебе плохого не сделала, я и не врала вовсе, а просто не сказала сразу, потому что ты только сирот жалеешь. А раз я не сирота, то и водиться со мной нечего! - сердито сказала Динка.

- Значит, и на утес не пойдешь?

- Домой пойду.

- Ну ладно, - грустно сказал Ленька. - Меня Митрич на субботу в город посылает. Рыбу он даст продать. Я думал, вместе с тобой поедем. Там на базаре карусели есть. Кто на лошади едет, а кто в санках. Один за другим крутятся вокруг столба. Видала ты их?

Динка покачала головой.

- Ну вот! - обрадовался Ленька. - Я бы покатал тебя. Мне Митрич десять копеек обещал за рыбу. А на каруселях, верно, недорого. Да ты бы хоть и одна покаталась, я не маленький...

У Динки захватило дух.

- Я бы поехала, - нерешительно оказала она, - но ведь мы уже раздружились.

- Да я больше не сержусь на тебя, - улыбнулся Ленька.,

- А я сержусь! Зачем ты меня язвой обругал? Поклянись, что больше так никогда не скажешь! Тогда поеду!

- Да ну тебя! Еще клясться ей буду! - рассердился Ленька.

- Ну, тогда катайся сам на своих каруселях! - И Динка решительно двинулась вперед.

- Да погоди! Ну как я клясться буду? Чего хоть говорить-то? - расстроился Ленька.

- Как ругался, так и клянись.

- Язвой, что ли?

- Не язвой, а своим честным именем и гробом.

- Каким гробом?

- Своим, конечно.

- А где у меня свой гроб? - засмеялся Ленька, - Я же не мертвец!

- Так будешь мертвецом, если нарушишь клятву! - припугнула Динка.

- Я и без клятвы буду мертвецом, если хозяин мой вернется, а на барже пусто.

- А разве он уже должен приехать?

- Да не должен бы... Но я ведь на барже с утра не был. Ну как он вернулся? - забеспокоился вдруг Ленька.

- Тогда, значит, мы и в город не поедем?

- Какой тогда город!

- Как же я узнаю, Лень, приехал он или нет?

- А где ты живешь? Далеко отсюда?